История одного преступления
Я читал лекцию в одном университете о характере преступлений, о преступниках и о том, что ими движет.
А движет ими всегда три чувства: Жажда Власти, Жажда Денег, Любовь и Ревность. Именно на этих трех китах и основаны все преступления в мире. Так было, так есть и так будет. После лекции меня пригласили на обед с жандармами-курсантами, и они засыпали меня вопросами: какое было мое первое расследование, какое преступление произвело на меня наиболее гнетущее чувство, сколько длилось самое долгое расследование, и все ли преступники понесли заслуженную кару. Были ли те, кому удалось избежать наказания? В общем, все стандартно и никаких новых вопросов. Тут в разговор вмешался новый участник; молодой инспектор имени, которого я не запомнил.
- Я думаю тут все просто: у лиц, преступивших закон, своеобразные физиономии. Недавно Ломброзо доказал сей факт, и я склонен с этим согласиться, а вы месье Карно, так не считаете?
- Ломброзо это не доказал. Это всего лишь его теория, не безосновательная, должен заметить, но и у нее есть погрешности.
- Например?
- Ну, хотя бы, его теория о том, что рыжеволосые нарушители закона встречаются крайне редко. Наверное, Чезаре Ломброзо никогда не был в Англии, а об Ирландии и вообще не слышал. – все расхохотались.
- Но что вы все же скажите о его теории физиогномики? – не унимался инспектор.
- Как я и сказал ранее: у нее есть рациональная мысль, но не все брюнеты с прямым носом и узким черепом являются ворами.
– Все снова засмеялись, потому что задающий вопросы инспектор обладал именно такая внешностью.
- Да, конечно. – он несколько смутился и замолчал, зато другие продолжали осождать меня вопросами. – А много вы знали женщин, совершивших убийство? – спросил кто-то из молодых жандармов.
- Знал. К счастью, немного. – тут я снова посмотрел на инспектора. – И знаете, они совсем не походили на убийц. В том смысле что, если всех женщин из тех мест, где было совершено убийство поставить в одну линию, на них вы бы подумали в последнюю очередь.
– А какое самое ужасное преступление они совершили? А у них были сообщники или они действовали в одиночку? А как вы догадались, что эта она? А сколько человек она убила? – Хватит, хватит, господа, зададите ваши вопросы месье Карно в другой раз. Выручил меня Комиссар Лафар, мой старый друг, с ним мы служили, еще будучи совсем молодыми. Я вежливо попрощался с присутствующими и ушел.
Я шел пешком до своего отеля и в голове вертелась одна и таже мысль. Прошло уже около сорока лет, а я до сих пор помню ее лицо, чистое и непорочное.
Мне было лет двадцать пять, я уже был инспектором, правда, в нашем городке никогда не происходило ничего хуже, чем драка пьяниц в таверне. В то лето в наш город приехали цыгане со своим цирком. Они поставили в поле свой яркий шатер и зазывали жителей посетить их представления. Желающих было хоть отбавляй, но большей популярностью пользовались номера с громадной обезьяной и с голубями. Я не был любителем подобных зрелищ, поэтому отказался пойти туда с моими товарищами, хотя они говорили, что мне должно непременно понравиться. А вот моей старшей сестре, которую все мы называли малышка Аннет, удалось меня уговорить. Она приехала из деревни с мужем и двумя детьми и для них подобное зрелище было в диковинку. В основном цыгане показывали карточные фокусы, скачки на лошадях и, конечно, же гадание.
- Люсьен, ты просто обязан сходить к этой старой цыганке, она мне сказала все как есть и тебе скажет. – моя сестра была в восторге от всего потустороннего и подталкивала меня к палатке, на которой весел вывеска «Гадания по руке».
- Вот уже нет, Аннет! Туда я точно не пойду.
- Люсьен, пойди, пожалуйста! Я уже и заплатила за тебя, не пропадать же двадцати сантимам, что я ей заплатила за тебя?
- Зачем, Аннет? Я не хочу.
- Идем! – Анетт крепко взяла меня за руку и повела в палатку, там было темно и пахло какими-то травами, сверху свисали пучки лаванды, чертополоха и других неизвестных мне растений. В самом центре палатки, за круглым столом сидела старая цыганка, с морщинистым, темным лицом и огромным носом, на котором была большая бородавка. У нее на голове была красная повязка, а на плечах цветастая шаль.
- Здравствуйте, здравствуйте, месье! Присаживайтесь. Давайте сюда вашу руку. – я нехотя протянул ей руку, и она вцепилась в нее своими крючковатыми пальцами. – Посмотрим, посмотрим. – Она поднесла мою ладонь к своим глазам, долго разглядывала, вертела и выворачивала ее так, что я даже пару раз охнул.
- Хорошая рука, хорошая судьба. – наконец заключила она. – Непростая, но вы станете очень знаменитым. На всю Францию будет известно ваше имя.
- А жена, а дети будут у моего брата? – встряла моя сестра. – Имя - это хорошо, но без семьи громкое ничего не значит.
- Будет у него жена, и детки будут. Только вот сердце его будет стримиться к другой даме. – она снова схватила меня за руку и, посмотрев на мою ладонь, три раза плюнула в пол. – Уходи-ка ты домой. Иначе не избежать беды! — она сказала это каким-то сиплым голосом. Мне подурнело: не то от ее голоса, не то от запаха трав, я вырвал руку.
- Все, Аннет, уходим, нам тут делать нечего. – мы вышли из палатки. - Зачем ты меня вообще сюда притащила, ведь я сказал, что не хочу! - Ну прости, Люсьен. Зато теперь я знаю, что ты женишься. Ой, только я не спросила когда. Может мне к ней вернуться?
- Не надо никуда возвращаться! Пошли отсюда! – тут к нам подбежали дети Аннет и ее муж, все со сладостями. – А мы вас повсюду ищем. Боялись, что из-за вас пропустим представление. Идем.
- Дядя Люсьен, там говорят большая, пребольшая обезьяна. Я так хочу на нее посмотреть, я никогда в жизни не видела обезьяны, а ты? – сказала моя маленькая племянница и подала мне руку.
- А я смотрю на нее прямо сейчас. - засмеялся я, и мы пошли в самый большой шатер.
На арене цыгане скакали на лошадях и делали невообразимые сальто прямо во время скачки, потом вышла женщина с магическим шаром и вызвала кого-то из зала, впала в транс и рассказала все об умершем недавно родственнике добровольца. Юнцы показали карточные фокусы, после чего рослый цыган с сильными мускулами вывел на арену огромного размера черную обезьяну, которая раздирала пополам фрукты и овощи и еще страшно рычала. – Я не понял, почему обезьяна всем так нравилась. А потом появилась она…
Свет в шатре на мгновенье погас, а затем стал мерцающим и на арене стояла девушка необычайной красоты, все присутствующие только выдохнули. Она повелевала голубями; они летали вокруг нее, садились ей на руки и плечи, и по мановению ее руки снова взлетали вверх. Это было как волшебство, что, когда после представления мы вышли из шатра, зрители еще переговаривались шепотом. Она меня покорила, и мне очень захотелось с ней познакомиться. Под каким-то предлогом я покинул свою сестру с ее семьей и отправился за шатер, где как предполагал находится вход для артистов. Там уже собралась порядочная толпа и все желали увидеть прекрасное виденье еще раз. Но вместо этого вышел громадного роста и ширины мужчина и сообщил, что мадмуазель Бланш не сможет никому уделить время, но будет рада видеть всех на завтрашнем представлении.
Всю ночь мне снились белые голуби и Бланш; она тоже парила над землей вместе с ними.
Утром я проснулся совершенно разбитый и решил больше не ходить в цирк, но вечером я, конечно же, пришел на Ее представление и приходил каждый раз, когда мог. Я заходил за шатер и всегда сценарий повторялся: громила сообщал, что сегодня мадмуазель Бланш никого не принимает и ждет всех завтра. Я во что быто ни стало желал познакомиться с ней и как-то набравшись смелости, принес ей белые лилии. Громила забрал у меня цветы и принес ответ, что мадемуазель примет меня на несколько минут. Я был безмерно счастлив, но зайдя в ее вагончик так оробел, что только и смог назвать свое имя. После нескольких минут молчания она холодно поблагодарила за цветы и попросила громилу проводить меня. В этот момент к ней зашел парень, в котором я узнал хозяина обезьяны. Бланш сразу же оживились.
- Привет, сестренка! Как ты?
- Теперь замечательно! А как прошло твое выступление, что Бувье?
- Кто это был? – услышал я, выходя из вагончика.
- Так, никто. Бувье хорошо себя вел?
Кто такой Бувье? Почему в ее присутствии я не смог произнести ни звука, ведь я не робкого десятка и всегда слыл веселым парнем, который за словом в карман не полезет. Все это так и оставалось для меня загадкой, на протяжении нескольких месяцев, пока однажды я не стал случайным свидетелем тайной сцены. Я бесцельно гулял по лесу, и вдруг недалеко от реки услыхал голоса: мужской и женский. Это была Бланш и парень, который назвал ее сестрой. Они были совершенно разные, как небо и земля; она вся такая воздушная, хрупкая, с белой атласной кожей и длинными светлыми, вьющимися волосами, а ее брат, или кем он там ей приходится, имел очень смуглую кожу, волосы вороного крыла и острые черты лица. Нет, они не могли быть братом и сестрой. Это невозможно!
- Кало, ты не должен больше общаться с этой женщиной, она не стоит тебя!
- Много ты понимаешь.
- Послушай, мой милый, она играет тобой, а ты, как мальчик, бегаешь за ней.
- Я ведь не устраиваю тебе сцен, потому что у тебя так много поклонников.
- Никто из них не имеет для меня значения, только ты! И эта девица, она совсем тебе не…
- Замолчи, Бланш! Замолчи! Или… - он поднял на нее руку, и в этот момент я увидел третьего участника: большая черная обезьяна выскочила из-за кустов и грозно зарычала на Кало.
- Тише, Бувье, тише. – Бланш погладила обезьяну и та, успокоившись, отошла, села и стала что-то перебирать на земле. Девушка подошла к брату и обняла его - Я ведь люблю тебя и желаю тебе только добра, мой милый Кало.
- Ты только себе желаешь добра, другие тебя совершенно не интересуют. – он стоял неподвижно.
- Нет, мой милый, ты ошибаешься. В этом мире есть только двое по-настоящему важных для меня, ты и Бувье. Все остальное… - Она еще крепче прижалась к нему.
- Я твой старший брат и ты должна меня слушаться. Я не нуждаюсь в твоей опеке и сам могу распоряжаться своей жизнью. Поняла? Иди домой, Бланш. Он высвободился из ее цепких объятий.
- А ты? Что будешь делать ты, Кало?
- Тебя это совершенно не касается.
- Еще как касается! Ты пойдешь к ней, да? Я не позволю какой-то девке забрать тебя у меня. – она побежала за удаляющимся Кало, но он с силой оттолкнул ее от себя, так что она упала.
- Кало, вернись! – Обезьяна снова подбежала к девушке и начала ее поднимать, а Бланш, уткнувшись лицом в ее грудь разрыдалась.
- Бувье, он меня не любит, он совсем меня не любит. Он бросит нас, вот увидишь. - Обезьяна гладила ее и утешала, как могла. Через некоторое время они ушли, а я остался.
- Что это? Что это было? Это совсем не похоже не отношения между братом и сестрой. По крайней мере с ее стороны.
Через несколько дней меня отправили в соседний городок помочь моим коллегам там, где местные жандармы не могли этого сделать самостоятельно. Вернулся я через неделю, а разговоров было только о кровавом преступлении, что совершила молодая женщина, сначала я не предал значения этим словам, пока кто-то в разговоре не обронил слово - "циркачка".
- О чем вы тут толкуете, друзья?
- Как, Люсьен, ты не слышал, что произошло пять дней назад?
- Нет, я же был в отъезде. А что, собственно, произошло?
- Бланш Каири, убила Мари Дрю. Она циркачка, выступала с голубями
- Что? – внутри у меня все оборвалось. Сомнений быть не могло. Эта та самая Бланш, которая не выходила у меня из головы. - Но почему?
- Никто не знает, она не отвечает на вопросы.
- Ох. - только и смог произнести я.
Дело вел мой коллега Робер Лафар, который теперь служит комиссаром в Леоне. Когда я вернулся он уже что-то писал.
- Робер, весь участок гудит от этого дела с убийством Мари Дрю, расскажи мне подробности.
- Ох, Люсьен, с этим делом не все понятно.
- Почему вы решили, что это Бланш убила Мари. Как она это сделала; отравила, убила ножом?
- Ты ходил на представление в цирк?
- Да.
- Помнишь там выступал парень с огромной гориллой, которая все раздирала на части?
- Ага.
- Так вот она спустила эту гориллу на Мари и та просто разорвала бедняжку на части. Было страшно смотреть, что от нее осталось. Все валялось по отдельности руки, ноги и голова, .
- Но ведь дрессировщик обезьяны парень, а не Бланш.
- Да Кало Каири. Но они брат и сестра и обезьяна была их собственностью.
- Может обезьяна случайно напала на Мари?
- Исключено. Есть свидетели, которые видели, как Бланш натравила обезьяну на Мари и ничего не предприняла, когда обезьяна стала ее разрывать. Кроме того, когда Бланш задержали все ее платье и лицо были в крови. Так что сомнений нет, это она. А ведь по ней и не скажешь, что она способна на такое страшное преступление.
- А причина?
- Она ни с кем не разговаривает. Так что мне сложно сказать.
Ночью я не сомкнул глаз, тот разговор у реки невольным слушателем, которого я стал. Ее признания и рыдания навели меня на мысль, что Мари и была той женщиной, к которой Бланш приревновала своего брата.
Рано утром я пришел в цирк, цыгане уже собирали свои шатры. Я нашел Кало. Он был пьян и не хотел со мной разговаривать, но мне все же удалось от него узнать, что у него действительно был роман с Мари Дрю. Более того, они собирались тайно пожениться и переехать в большой город. Кало надоела выступать в цирке. На вопрос является ли Бланш его сестрой, он ответил, что не знает этого, так как их маленькими нашли цыгане и приютили. Так и началась их жизнь с цирком.
Потом я направился в тюрьму, где в сырой маленькой камере находилась Бланш. Было странно видеть ее в этом серой камере. Я заговорил с ней, но она, как и с другими игнорировала мои вопросы.
- Бланш, я хочу помочь тебе. Ты понимаешь, что тебе отрубят голову? – но она упорно продолжала молчать. – Тогда мы поступим по-другому. Я расскажу, что я узнал, а ты подтвердишь или опровергнешь мной сказанное. Договорились?
- Когда вы приехали сюда, то твой брат познакомился с Мари Дрю, у них завязался роман. Ты ревновала, но когда ты узнала, что Мари беременна и Кало хочет оставить цирк и тебя, чтобы жениться на ней ты пришла в ярость. Чтобы не допустить его бегства, ты спустила Бувье на Мари. Девушки видели, как вы ругались, а потом из зарослей вышел Бувье, который и растерзал Мари. Так?
- Что с Бувье? – услышал я ее тихий голос.
- После случившегося жители забили его палками. – стон боли вырвался из ее груди, через минуту молчания она сказала. - Говорила мне Эйтне, что я сама себя погублю. Она всегда говорит правду. Что ж… Оставьте меня.
- Бланш?
- Мне уже никто не поможет.
После нескольких попыток ее разговорить, я был вынужден уйти. Через неделю суд приговорил ее к обезглавливанию, а еще через неделю на тюремной площади была произведена казнь. На площади собрались все жители городка и цыгане; одни смотрели на нее с ненавистью, другие с сочувствием. Она отказалась принять священника перед смертью, но просила о встречи со старой цыганкой Эйтне, что ей было разрешено. В старухе я узнал ту самую гадалку, которая предрекла мне известность.
Взойдя на эшафот Бланш вглядывалась в толпу и ожидании смерти я заметил слезы на ее щеках. Возможно, кто-то решит, что ей было страшно, кто-то подумал, что она раскаивается в содеянном, но я знал, что она плакала потому, что единственный которого она любила, Кало, не было среди присутствующих. За день до казни он сел на поезд и уехал. Больше я никогда о нем не слышал.
Как и сказала Бланш, Эйтне всегда говорит правду, моя карьера пошла вверх. Несколько громких преступлений, которые я удачно расследовал, дали мне имя. Я встретил женщину, которую полюбил и с которой мы вырастили двоих прекрасных детей. Но также как она и сказала я не могу забыть Бланш, часто она является ко мне во сне иногда одна, иногда вместе с Бувье, и всегда вокруг нас летают белые голуби.