Тримми
Я открыл дверь кабинета и остановился в нерешительности, после чего все-таки пересилил себя и вошел, зажег свет, закрыл за собой дверь и огляделся.
В кабинете многие бумаги все еще валялись на полу, сильно пахло каплями.
Я стал подбирать бумаги, попутно рассматривая их и увидел небольшую пухлую книжицу, не то это был маленький этюдник, не то дневник, а развязал завязки и открыл его.
- Не трогай! Это моя личная книга, я же не трогаю твои личные вещи, Том! – услышал я голос деда и вспомнил, как уже пытался, много лет назад открыть и посмотреть, что там, под этой красивой из голубого бархата обложкой.
Я встал, держа в руках книгу, я все еще не мог решиться сесть за его стол.
Теперь, конечно. это мой стол, но…
Нет, я все еще не могу поверить, что его нет. Если я только сяду, он сразу войдет и закричит страшным голосом, что это его стол, его кресло и мое место в другом кресле, менее большом.
- Да, да, войди! – Я порывисто зашел за стол и сел, но крика не последовало. Конечно же нет.
Я закрыл лицо руками и беззвучно заплакал, а когда немного успокоился и овладел собой, то снова взял книгу в руки и открыл.
На полях была дата и знакомый, размашистый почерк деда
15 мая 1883 год. - Меня тогда еще на свете не было.
Я решил записать эту историю для своих потомков хотя и не уверен, что они поверят, в то, что это правда. Как бы то ни было, я все же запишу.
Когда я был маленьким, то мой отец часто применял розги. Он считал, что это единственный способ привить мальчику любовь к учебе и усидчивость. Как бы не так! После порки седеть было еще сложнее, потому что вся спина и ее нижняя часть полыхали огнем, но отец этого не понимал, Мир праху его!
И вот после очередной взбучки я вместо того, чтобы пойти к себе – побежал в лес, я знал, что там есть река и хотел броситься в нее, чтобы больше никогда не возвращаться домой. Слезы застилали мне глаза, я уже не видел куда бежал, тут я запнулся о корни деревьев и полетел кубарем, боль была нестерпимая, а когда мое падение прекратилось, то я только и смог, что доползти до пенька и обняв его горько заплакал клиня жизнь. Когда я немного успокоился, то почувствовал на своем лице чье-то прикосновение, я открыл глаза и отпрянул.
- Кто ты и что ты делаешь?
- Ты так горько плакал, что не было сил больше прятаться, поэтому я и вышел, чтобы хоть немного обнять тебя и помочь тебе. Ну и еще…. Из слез невинных получаются такие красивые камушки. – И он разжал свой крохотный кулачек в котором горкой лежали какие-то прозрачные камни. – Возьми, это твоё.
Существо успокаивающее меня было – гномом. Точнее ребенком гнома. Его рост не превышал и двух дюймов. В синей рубашке и ярко голубых штанишках и таком же колпачке с красным кантом, на ногах его были вязанные носки.
- Ты гном?!
- Ну да. Лесной гном из рода … Тут засвистел ветер и я не расслышал имя его семьи.
- Ладно, ладно, не скажу. Мои не хотят, чтобы я говорил тебе.
- Тогда не говори.
- А как тебя зовут, мальчик?
- Я Том.
- Просто Том? А как фамилия твоего рода?
- Вэнс.
- А я Тримми. – тут снова засвистел ветер. – Да ладно вам! Имя то ему нужно знать моё, иначе как он будет ко мне обращаться? Эй ты, гном? Я так не хочу. – Ветер стал стихать. - Тот-то же! Сказал он и улыбнулся. Будем знакомы Том! И он протянул мне свою крохотную ручку и я ухватился за нее своим большим и указательным пальцам.
- Я тоже рад знакомству, Тр…
- Тримми.
- Тримми!
Так началась наша великая дружба.
Я прервал чтение. - Не может быть! Гномы, лепреконы, феи и единороги это все просто вымысел. Я отложил дневник деда и прошелся по кабинету обдумывая прочитанное. Дружба с гномом больше похоже на вымысел ребенка или сон, но моего дедушку - Сэра Томаса Вэнса никто и никогда не мог обвинить в легкомыслии. Опять же я слышал, как некоторые жители городка говорили, что моему деду сказочно везло. Уж не в этом ли его секрет?
Я снова вернулся в кресло деда и открыл, дневник. Сидя в этом большом и уютном кресле, я понял, почему он мог проводить в нем по многу часов.
- Помню, как весенним, теплым днём мы гуляли с Тримми, мне было уже лет 13 и я изрядно вырос за зиму, Тримми также гордился, что теперь его рост два с половиной дюйма. Мы весело болтали, о том, что скоро станем взрослыми и будем сами решать кем нам быть и что делать. Тут мы услышали охотничий рог, минута, другая и мимо нас пронесся олень с ветвистыми рогами. – Прячься! – закричал Тримми и скрылся в высокой траве возле большого дерева. И еще через несколько секунд стая охотничьих псов пронеслась мимо меня с громким лаем. – Прячься! Сейчас сюда прибудут всадники, не надо чтобы они тебя видели!
- Но куда же мне спрятаться?
- Сюда! Лезь в нору под этим деревом! – я нагнулся и увидел под деревом довольно большую нору, но из-за того, что я вырос, поместиться туда полностью я не смог, мои ноги торчали, на мое счастье, трава скрыла их.
- Охотники. – с грустью в голосе сказала Тримми.
- Это лорд Босуорт.
- И каждый раз они ищут самых красивых и здоровых зверей. Я бы даже мог понять если бы они их еле, но они убивают их развлечения ради. Бессмысленная смерть.
- Я как-то об этом не думал.
- Обещай мне, Том, что никогда не будешь злым! Обещай, что никогда не обидишь животных ради развлечения и всегда будешь защищать наш лес!
- Обещаю, Тримми! – мы обменялись рукопожатием.
- Отлично, тогда помоги мне наказать лорда.
- Как?
- Надо найти собаку в ее период и привести ее сюда. Собаки лорда уже не захотят бежать за оленем или лисой. – я засмеялся.
– Отличный план. И я даже знаю где взять такую собаку. У наших соседей! На следующий день, пользуясь тем, что сосед уехал по каким-то своим делам, а его жена ушла из дому, я отвязал Пенни и пошел с нею в лес. Мы долго там гуляли и Тримми угощал ее сладостями.
На следующий день все охотничьи псы пытались прорваться в сарай, в котором наш сосед запер Пенни, пытаясь ее спасти от обезумевших псов. Лорд кричал как обезумевший, охота была испорчена.
- Ах,ха-ха-ха, Том, ты бы видел их лица, кода они поняли, что собаки побежали в деревню, а не за оленем. Мы с тобой молодцы, спасли оленя и можем собой гордиться!
Всю ночь я читал дедушкин дневник страница за станицей я понимал его еще больше и восхищался их изобретательностью. Они с Тримми дополняли друг друга как хлеб с маслом. Теперь я понял, почему он так рьяно отстаивал наш лес и никому не позволял его вырубать ради построек новых домов, там уже были целые города и тысячи крохотных жителей, но о них не знал никто кроме моего дедушки. И последнее письмо от внука лорда Босуорта, что он продал свое имение и часть леса прилагающийся к нему довели деда до апоплексического удара, что и стало причиной его кончины.
Тут удар чуть не постиг меня. – А знает ли Тримми о смерти своего лучшего друга? – я тут же оделся и вышел на улицу. Я не знал точного места их встреч, но решил, пойти на опушку леса.
– Тримми! - крикнул я, но ответа не последовало. – Тримми, я Томас Вэнс Младший, я хочу поговорить с тобой о моем дедушке и о других важных вещах. – порывы ветра и дождь лишь усиливались. Как же так? Почему ко мне никто не выходит? Не знаю сколько я там простоял, но когда я уже собрался уходить, то услышал в свисте ветра своё имя – Том, постой, Томас. - я остановился и медленно обернулся, сначала я ничего не увидел, но через несколько секунд на поваленное дерево забрался гном. Сердце мое заколотилось. – Значит все, что записано в дневнике правда! – Я быстро подошел к гному.
– Тримми, здравствуй! Я внук твоего лучшего друга Тома Вэнса, мой дедушка умер четыре дня назад. Вчера я нашел его дневник, прочел о тебе и вот теперь я здесь, чтобы сообщить о его гибели и о том, что младший лорд Босуорт все же продал свои земли. – все это я сказал с неестественной быстротой для меня. И только тут я заметил, что гном отрицательно качает головой. Я не Тримми, я его внук Трибби. Мой дедушка тоже умер три дня назад. Он так был опечален смертью твоего дедушки, что уже не смог встать с постели. – невольные слезы покатились у меня по лицу. – Мне очень жаль, Трибби.
- И мне жаль, Том. – Мы помолчали.
- Но ведь нужно что-то делать чтобы сохранить ваши леса.
- Нужно. У меня есть идея.
- Я готов помочь!
Трибби протянул мне свою крохотную ручку и я пожал ее своим большим и указательным пальцем.
Так началась наша великая дружба.