Канал был засыпан в 1968 и восстановлен в 2005. Это место являлось культовым как для Хёнсу, так и Чжиён. Чон Хёнсу рос в богатой семье, которая занималась бизнесом по сдаче квартир в аренду примерно в этом районе; Пак Чжиён тоже была из богатой семьи, чьи предки десятилетиями держали премиальный магазин одежды в районе Мёндон (명동). Разница между ними заключалась в том, что квартирный бизнес семьи Чон развалился, а магазин одежды Пак сохранился. Но Пак-сси давно не была в собственном магазине, который с 2020 года принадлежал ей. Она выросла из дизайна платьев и сумочек, теперь она – глава отдела промышленного дизайна в большой корпорации.
Чон-сси же не добился таких больших успехов. После развала бизнеса его родителей, все, что им осталось – это одна довольно большая по меркам Сеула квартира на улице Самчхонгно (삼청로), что недалеко от ручья. Они считали так: "Мы сами пожили, семью с низов подняли, что-то надо и детям оставить". И несмотря на все финансовые трудности, держались за апартаменты как могли.
Хёнсу и Чжиён впервые увиделись у ручья в самый разгар падения Чон. Это был вечер, 5 января 2005. Автотрасса только-только была демонтирована, и из-под земли показалась вода. На набережной стояла техника, через пару недель рабочие начнут укладывать камень и тротуарную плитку.
Было необычайно холодно, шел снег. Хёнсу вышел из дома проветрить голову от ругани родителей, которые собирались разводиться. Ему было не привыкать к их ссорам. Он увидел вдалеке девушку, того же возраста как и он, приблизительно 16-ти лет. Она казалась очень задумчивой, что привлекло Хёнсу. Он хотел подойти познакомиться, но его намерения прервал Минджу, местный хулиган, у которого парень задолжал кругленькую сумму денег, и до сих пор не вернул.
– Когда собираешься деньги отдавать, Хён-бин? (언제 돈을 갚을 거야, 현빈?)
– Кан?
Хёнсу вздрогнул. Кан Минджу был верзилой каких поискать надо: огромным и совершенно неповоротливым. Так что было удивительно, как он смог так незаметно подкрасться. Минджу был того же возраста, что и Хёнсу, учился в той же школе. Он был очень рослым, и не смотря на свой малый возраст, при желании мог дать бой даже взрослому мужчине.
– А-а! – Извергла пасть этого чудовища. – На ту девку смотришь, Хён-бин? (계집한테 눈돌리냐, 현빈?)
– Ты сволочь!
Хёнсу был немедленно сбит с ног и повален на землю. Минджу склонился над ним с перочинным ножом.
– В Чхонгно¹ окажешься, Хён, в Чхонгно! (종로。)
Он был совсем безумен.
– По переулкам не ходишь, iPod дома слушаешь. Не знаю, где тебя и подкараулить! Но деньги ты отдашь, и твой папаша тебя больше не защитит. Знаешь что, я даже рад, что ваш бизнес разваливается. Наша недавно вставшая на ноги семья будет рада получить одну из оставшихся у вас квартир в обмен на урегулирование долгов. Может, даже ту самую, из которой вы нас выкинули!
– Вы занимались субарендой!
– Мы пытались выжить!
Хулиган подставил нож прямо к подбородку Хёнсу и слегка надавил, от чего по лезвию посочилась маленькая капелька крови.
– Ты не знал нашей боли, ты не знал, что значит бежать с Севера! Ваше тупое правительство дает нам право учавствовать в "программах адаптации" и претендовать на гражданство. На гражданство своей же страны, я полагаю?! – Выпалил хулиган.
За спиной Минджу что-то замаячило, и Хёнсу посмотрел в эту сторону. Это была полицейская. Кан-сси тоже её заметил. Он спрятал нож, поднялся сам, поднял Хёнсу, и отчитался.
– Товарищ упал, Офицерка Ли Соён-ссу! – Оба поклонились. – Я помогал ему подняться.
– Знаю, как у тебя "люди падают", Кан-сси. Ещё одна твоя выходка, и мы будем обязаны проверить твои карманы. Разошлись!
«Бывай!» Минджу скрылся в метели, которая началась точно в этот момент. Хёнсу посмотрел в сторону места, где стояла девушка, но её уже там не было. Вскоре метель скрыла и это место.
– Я почти ничего не видела тогда из-за плохого зрения, я увидела только, как какого-то яркого, симпатичного на первый взгляд парня, хорошо одетого, повалил на землю амбал. Я обратилась к госпоже полицейской.
– У тебя было плохое зрение? Ты не говорила.
– Да, мне... как раз собирались делать операцию тем вечером, я вышла к ручью, посмотреть на свет в последний раз на случай, если операция пройдет неудачно.
– Но ведь операцию делают только на один глаз за раз, разве нет? – Перебил девушку Хёнсу.
– Да. Но эй! Я этого тогда не знала! – Чжиён толкнула Чон-ссу в живот – Не порти пафосный момент!
Оба рассмеялись. Они продолжали идти вдоль ручья. Пошел снег.
– За мной приехала машина, мне сказали срочно явиться. Я убедилась, что с незнакомцем, ну, то есть с тобой, все было в порядке, и уехала.
– А помнишь, как... – Начал Хёнсу.
– Да. – Прервала его Чжиён. – Это было в Университете.
Я сидела на лекции по дизайну в то время как два парня, один хорошо одетый, оба примерно моего возраста – докрашивали стену напротив приоткрытой двери. Я смотрела в ту сторону, пока меня не окликнули.
– Пак-ссу! Вы с нами?
– А! Я! Да, я просто...
– Назовите нам 5 основных причин, почему выбор оптимальной ширины колонок в модульной сетке имеет значение для пользовательского опыта?
– Хм, ну, это... – Пак-ссу поднялась. – Читаемость, адаптивность, группировка, визуальная компенсация... и эстетика.
– Верно.
«Модульная сетка приобрела особую популярность в 20-м веке, благодаря влиянию школы Баухаус и других движений того времени. Давайте разберемся, как была придумана...» Чжиён села обратно на свое место. Когда она снова взглянула в сторону двери, парни уже ушли. Чжиён попросилась выйти. Она быстро покинула аудиторию, заботливо прикрыв за собой дверь.
Глухой голос преподавателя слышался в коридоре. Пак-ссу огляделась. Всё ещё не было ни парней, ни каких-либо следов их присутствия. Её интересовало одно – куртка бренда Пак, которая была надета на одном из них. Не то чтобы у неё были какие-то конкретные претензии к покупателю, – одежду Пак мог носить любой более-менее состоятельный житель Сеула, – вот только парнишка этот не был похож на богача, кое часто заглядывали к ним в магазин. Многих Чжиён знала в лицо.
– «Сделано, Декан Ким». (김 교수님。) – Послышалось из-за угла. – «Что ещё я могу сделать для Вас?»
– Боюсь, ничего, Чон-ссу, я ничем больше не могу тебе помочь.
Чжиён подошла к углу, и начала прислушиваться. Кажется, это декан факультета Ким-ссу общался с тем самым таинственным студентом.
– Разве что... могу предложить тебе продать эту коллекционную куртку Пак одному из моих знакомых коллекционеров. Я договорюсь о сделке.
Коллекционная куртка?
– Я не могу, Декан Ким. Это всё, что мне осталось от отца. Вы знаете.
– И он бы гордился тобой, Хён-су-а...
Чон Хён-су-сси...
– Он хотел бы, чтобы ты заработал всё сам, честным трудом. Не сел на всё готовенькое. И ты более чем сделал это, Хён-су-а. Кто знал, что его молитвы так плохо кончатся... Ты не унываешь, зарабатываешь деньги сам, заботишься о матери. Я могу только пожелать тебе оставаться таким и впредь.
– Спасибо, Декан Ким.
– Не за что меня благодарить, Чон-ссу, это ведь ты работал. Если будет работенка для тебя, ты знаешь, я обязательно позвоню. Ты можешь остаться вольнослушателем, если хочешь?
– «Пак-ссу!!»
Голос старого, немного безумного уборщика Рю выдернул девушку из размышлений.
– Рю! Зачем Вы так пугаете людей??
– А Вы зачем подслушиваете, Пак-ссу. Вы шпион?
Чжиён вышла в коридор, чтобы, наконец, увидеть личность этого самого покупателя. Но того уж след простыл. Куда они только успевают испаряться?
– У меня на родине таких как Вы, Пак, не жалуют, ох не жалуют...
– Рю, кто это был? Вы тут всех знаете.
– Со шпионами не общаюсь!!
– Боги, я не шпионка! Этот парень, который красил стену, кто он? Рассказывайте всё, или я расскажу Лим-саоним, поварихе, что Вы банкрот, дважды судимы и курите травку!
– Только не моей прекрасной Ёнми! Ладно-ладно, этот мальчишка, его кличка Чхве, живет на Чханму-гиль, 11, район Чхонгно. Задолжал кое-кому кругленькую сумму денег на свои бизнесы и на учебу. Вот, теперь отрабатывает. Только бизнес у него клеится, не водятся в их семье деньги, ох не водятся. И вот-вот с ним будут разбираться...
– «На помощь!» (도와주세요!) – Закричал чей-то голос вдалеке.
– Я же говорю. Теперь вопрос у меня: откуда ты всё это знаешь?!
«Откуда, Пак?!» – слышалось вдали, когда Чжиён уже спешила на помощь незнакомцу. Она сама не знала, что на неё нашло. Может, она всё ещё помнила случай у ручья, и винила себя за то, что тогда не подошла к парнишке, а может, в глубине души она всегда была такой – боевой. Ведь тогда она не оставила незнакомца в беде, она просто знала, что с вооруженным хулиганом ей не справиться. Она была ответственной – вот, что характеризовало её лучше всего.
«Чхве! Хёнсу! На помощь!» – повторяла она, пересекая коридор за коридором. «На помощь!» – снова послышалось вдалеке. Эвакуационный выход! Вбежав на площадку прямо перед черным входом, она не обнаружила никого, разве что куртку Пак, валявшуюся на полу и следы шин на улице.
Кажется, Чхве похитили.
– Это была ты!
– Это была я! – Чжиён улыбнулась. – Но я не с самого начала поняла.
Рю Чжон-хо-сси пустил меня по ложному следу. Вечером того же дня я пришла на Чханму-гиль, 11, Чхонгно, и увидела там полуразрушенный сарай. Я постучалась в дверь, и мне открыл Рю.
– Чжи-ён-а, заходи!
Рю угостил меня чаем и бульоном с травами, шишками, и ещё Бог знает чем.
– Ну, что, Чжи-ён-агасси, рассказывай. Зачем ты ищешь Чхве? Он тебе должен?
– Так вы живете здесь... Чхве ваш сын?
– Племянник, Пак-ссу. (조카야, 박쓰씨。) Они с приятелем занимаются окраской стен. Краску я им добываю... Нормальным путем.
Рю на мгновение задумался.
– Не долг, что ж... Надоели парнишки-богатеи, и захотелось чего-то настоящего? Понимаю тебя, ох понимаю.
– Да нет же! – Возразила Чжиён и поднялась. – На нём была куртка, бренда Пак, вот! Кажется, я его раньше уже видела, я должна понять, кто он! И ещё, его, кажется, похитили... Вы так спокойны?
– Куртка Пак?.. Ладно, в любом случае, я ничего не знаю об этом, ничего не знаю о Банде Сеула, – «А-а-х!» – как ты, говоришь, они были похищены?
– Вы обманули меня... – Чжиён попятилась. – Вы с ними заодно!
– Я сказал, что я ничего не знаю! Ай!
Чжиён толкнула Рю в грудь, и тот повалился на пол. Пока старик не оклемался, девушка покинула дом, и бросилась к ближайшей оживленной улице. Подумать только: у них в городе, в университете, такое гнездо... Это требовало решительных мер: запрыгнув в ближайшее такси, дав водителю купюру в 100,000, и приказав ехать как можно быстрее и как можно дальше, Чжиён принялась судорожно набирать номер.
«... К другим новостям. В столице без вести пропали двое студентов Хангыль Университета. Предполагаемые похитители – группировка Банда Сеула (서울밴드). Задержан подозреваемый Кан Чжон-хо-сси по кличке Рю, гражданин Республики Корея с 1990 года, родной дядя одного из студентов. Полиция делает всё возможное, чтобы найти ...»
Чжиён тихо плакала в своей комнате. Она была очень напугана, и думала, что не скоро сможет это забыть. Как ей теперь ходить на учебу? Каждый может оказаться преступником...
– Как ты, Чжи-ён-конджу? (지혜 공주)
– Аппа...
Отец Чжиён, Минхо, вошел в комнату, прикрыв за собой дверь.
– Ну-ну, ури-ттал-Чжи-ён, успокойся. С этого дня ты никуда больше не пойдешь без охраны.
– Я просто...
Отец присел рядом с дочерью на пол.
– Тебе не стоило ввязываться в это приключение, конджу. Некоторые вещи больше нас. Хотя... ты у нас всегда была такая. Боевая.
Чжиён улыбнулась.
– Помнишь, как ты сама решала, что подойдет покупателю? Моя маленькая ага конджу.
– Возможно, ты сегодня помогла обществу. Твоих однокурсников скоро найдут. И мы как нация сможем стать лучше. На один шажок ближе к небесам.
Но студентов не нашли.
Шли годы, менялись предметы, преподаватели, и даже Декан Ким ушел в отставку. Эта история сильно задела его. Хёнсу и Минджу посчитали пропавшими без вести, Рю Чжон-хо-сси отпустили за отсутствие состава преступления. Бандитов так и не нашли. Несмотря на то, что Рю был чист перед законом, его все равно уволили из университета. Формальным поводом стало употребление конопли, но на самом деле все прекрасно понимали, в чем тут дело.
Чжиён выпустилась с отличием, защитила диплом, устроилась работать в именитую дизайн-студию. Затем – в крупную корпорацию на позицию младшей дизайнерки. Потом старшей дизайнерки. А затем и главы отдела. Всё, казалось, шло хорошо. Чжиён добилась всего раньше своих сверстниц. И вот, на 35-летие отец подарил дочери квартиру неподалеку от ручья Чхонггычххон. Квартира была старая, и требовала ремонта. Но ремонт было решено сделать своими силами. Несмотря на плачевное состояние квартиры, Чжиён была рада иметь собственную недвижимость. Она с радостью переехала туда, чтобы не платить аренду. И всё ей в квартире нравилось: и потолок невысокий, но свой, и окна несимметричные, но свои. Решено было начать с покраски стен – потолок был в более-менее приемлемом состоянии.
И вот, девушка нашла местную бригаду маляров, позвонила по номеру, назначила время...
– Ко мне пришли два молодых человека!
– Симпатичных?
– Да.
В дверь постучались. Я открыла.
– «Дуэт Распыления вызывали?»
Какой знакомый голос...
– «Позвольте, мы войдем. Сразу преступим к делу. Краску купили как вы заказывали: PANTONE 7541, акриловую, 16 литров. Чхве, доставай валики, приступаем».
Чхве..?
– «Там будет небольшая доп. плата за расходники, как и договаривались. Итоговая сумма работ будет известна после окончания работ. Будет в районе... С вами все хорошо?»
Чжиён смотрела на зрелого, с виду хорошо одетого мужчину своего возраста так, будто призрака увидела. Этот голос... Она определенно где-то слышала этот голос.
– Д-да, приступайте...
Девушка вышла из дома, не забрав никакие ценные вещи. Ноутбук, деньги, документы – всё осталось там. Воспоминания, или правильнее будет сказать чувства в один момент обуяли её. Находясь в полусознательном состоянии, она машинально взяла пальто, машинально вышла из квартиры, машинально вышла на улицу – направилась к тому месту, где она много лет назад, как она думала, «смотрела на свет в последний раз».
Дойдя до него, она вдруг поняла, где она видела эту куртку... Куртку Пак. В неё был одет тот самый парень, которого повалил на землю амбал. Ну точно! Коллекционная куртка Пак привлекла её внимание: яркая красная куртка. Таких курток в Сеуле было немного. Она посмотрела в ту сторону, как и 18 лет назад. Она увидела нарушение правопорядка, подошла к полицейской. Та, засвистев, направилась разнимать дерущихся.
Куртка... Ну, точно, она оставила дома дорогущую коллекционную куртку!
Чжиён со всех ног бросилась обратно домой: добежав до нужного места, стрелой поднявшись по лестнице, она увидела лишь настежь открытую дверь. Валики и краска брошенные на полу, красили пол. Куртка отсутствовала, как и сумочка – а вот ноутбук был на месте. Она упала на колени – ей хотелось плакать, орать, но не было сил. Незнакомцы, вот так просто...
Чжиён поначалу очень разозлилась, но потом начала сопоставлять факты. Парень, которого ударили на набережной. Куртка. Рю. Чхве. Родной дядя. Краска. Дуэт Распыления... Точно!
– Извините. – Послышалось со спины.
Приятный знакомый голос.
– Дуэт Распыления..?
– Да... Я, в общем, увидел одну вещь, очень похожую на ту, что когда-то давно потерял. Вернее, пришлось потерять. Я не знаю, что на меня нашло, кажется, я ограбил Вас.
Чжиён медленно поднялась и повернулась лицом к говорящему. Это был симпатичный мужчина зрелого возраста, с динными волосами, но не слишком; немного бледноватый. Он протягивал двумя руками красную куртку и сумку. Чжиён взяла их, не опуская глаз с извиняющегося. Она совсем не хотела вызывать полицию, нет.
– Я... в общем. Ой!
Хёнсу два раза поклонился, ниже чем обычно, и только собирался уходить, как Чжиён окликнула его.
– Вы Хёнсу-си, верно? Не Чхве.
– Нет, я... Ким Чжонхо, я... – Хёнсу замялся. – Чхве мой родной брат. Ким Чхве.
– Вы Чон Хён-су-сси, сын покойного Чон Минхо-сси, да? Не бойтесь, я никому не скажу. Что с Вами случилось?
– Это был я.
– Это был ты. Наших отцов звали одинаково.
– Да.
Случилось вот что. Ты, конечно, и так знаешь. Ты спросила, что со мной произошло. Мне было страшно открываться кому-то, тем более незнакомой. Но это было меньшее, что я мог сделать. Впервые кто-то вошел в мое положение, не вызвав полицию.
У Минджу вечно руки тянутся что-то украсть. Обычно я ему не позволяю, но в этот раз я отвлекся. Мы красили стены, и вдруг меня привлекла куртка, так похожая на моего аппа. И я вспомнил; я не смог удержаться. Воспользовавшись моментом, я схватил куртку и выбежал наружу. Минджу воспринял это как знак, и тоже схватил сумку – первое, что попалось ему на глаза.
Когда мы оказались на улице, мы увидели, как хозяйка возвращается обратно, и спрятались в переулке. Минджу хотел бежать, но я остановил его. Мы оставили много следов на месте преступления, и бежать не было смысла. Мы работали под настоящим именем, и проблем с полицией нам было не избежать. Я решил вернуться.
Когда я поднялся на этаж, я не мог расчитывать ни на что другое, кроме как на крик и ругательства, но у судьбы были свои планы. Может, это боги наконец прислушались и сжалились над нашей семьей, я не знаю. Я рассказал историю. О том, как нажил себе проблем, пытаясь прокормить себя и мать. О том, как пытался закончить университет, чтобы стать человеком. О том, как избавился от преследования со стороны одних банд, прибегнув к помощи других.
Осенью 2007 я был убит. Зимой 2008 я воскрес под новым именем – Ким Чжонхо. Я был не один, со мной на этом пути был Ким Чхве, мой родной брат, по крайней мере, по нашему общему дому – району Чхонгно. Моя мама не пережила бы этого. К счастью, к этому времени она уже ушла. Вместе с ней ушел и Декан Ким, единственная жертва этих обстоятельств. Я молюсь за него каждый день. Рю помог нам подстроить смерть – он знал в этом толк. Он также рассказал, что некая девушка в куртке моего отца пыталась найти меня. Ради нашей же безопасности он отказался называть её имя.
Мы начали жизнь с чистого листа: открыли белый бизнес на серые документы. Это стоило нам многого: мне – квартиры в центре Сеула. Но я все равно не смог бы там находиться. Нам помогли придумать версию про бегство с Севера; я прожил в своем альтер-эго много лет, совсем забыв что когда-то был Чон, что мне принадлежала какая-то куртка. Пока нам не поступил заказ от Пак-ссу.
И вот, в самом конце моего признания, она утешительно обнимала меня прямо на лестничной клетке старого дома, прохладным январским вечером 2023. Сейчас 2024, мы вместе: только что закончилась пандемия, только-только наступил новый год. Оказалось, наши отцы были однокурсниками; куртка Пак была торжественно возвращена обладателю – Чон-ссу, то есть мне. Я помог закончить ремонт, Дуэт Распыления стал Трио: Рю вошел к нам на позиции клининг-специалиста. Жизнь шла своим чередом, и казалось, что всё теперь у нас будет хорошо.
Я не знаю, как такое возможно, я не верю в чудеса. Но это случилось в Сеуле в 2023, и Бог мне судья.
– Это ненадолго, ага, мне надо всего лишь обсудить кое-какие вопросы с мистером Пак-ссу.
– Мне холодно, аппа.
– Терпи, адуля, терпи – только терпение сделает тебя человеком!
Отец и его ещё совсем маленький сын вошли в магазин.
– «Пак-я!»
– «Чон-чингу! Привет! Слушай, я тут присматриваюсь к одной квартире неподалеку от бывшего ручья Чхонггычххон, и мне нужна небольшая помощь».
Пока взрослые обсуждали свои вопросы, маленький мальчик пошел гулять по торговому залу. Он наткнулся на девочку примерно своего возраста, дочь владельца магазина.
– Как тебя зовут? – Спросила она.
– Хёнсу. – Ответил мальчик. – А тебя?
– Чжиён. Твоего аппу зовут Чон Минхо?
– Да.
Мне кажется, ему подойдет эта ку-л-тка.
Канал был засыпан в 1968 и восстановлен в 2005. Это место являлось культовым как для Хёнсу, так и Чжиён. Чон Хёнсу рос в богатой семье, которая занималась бизнесом по сдаче квартир в аренду примерно в этом районе; Пак Чжиён тоже была из богатой семьи, чьи предки десятилетиями держали премиальный магазин одежды в районе Мёндон (명동). Разница между ними заключалась в том, что квартирный бизнес семьи Чон развалился, а магазин одежды Пак сохранился. Но Пак-сси давно не была в собственном магазине, который с 2020 года принадлежал ей. Она выросла из дизайна платьев и сумочек, теперь она – глава отдела промышленного дизайна в большой корпорации.
Чон-сси же не добился таких больших успехов. После развала бизнеса его родителей, все, что им осталось – это одна довольно большая по меркам Сеула квартира на улице Самчхонгно (삼청로), что недалеко от ручья. Они считали так: "Мы сами пожили, семью с низов подняли, что-то надо и детям оставить". И несмотря на все финансовые трудности, держались за апартаменты как могли.
Хёнсу и Чжиён впервые увиделись у ручья в самый разгар падения Чон. Это был вечер, 5 января 2005. Автотрасса только-только была демонтирована, и из-под земли показалась вода. На набережной стояла техника, через пару недель рабочие начнут укладывать камень и тротуарную плитку.
Было необычайно холодно, шел снег. Хёнсу вышел из дома проветрить голову от ругани родителей, которые собирались разводиться. Ему было не привыкать к их ссорам. Он увидел вдалеке девушку, того же возраста как и он, приблизительно 16-ти лет. Она казалась очень задумчивой, что привлекло Хёнсу. Он хотел подойти познакомиться, но его намерения прервал Минджу, местный хулиган, у которого парень задолжал кругленькую сумму денег, и до сих пор не вернул.
– Когда собираешься деньги отдавать, Хён-бин? (언제 돈을 갚을 거야, 현빈?)
– Кан?
Хёнсу вздрогнул. Кан Минджу был верзилой каких поискать надо: огромным и совершенно неповоротливым. Так что было удивительно, как он смог так незаметно подкрасться. Минджу был того же возраста, что и Хёнсу, учился в той же школе. Он был очень рослым, и не смотря на свой малый возраст, при желании мог дать бой даже взрослому мужчине.
– А-а! – Извергла пасть этого чудовища. – На ту девку смотришь, Хён-бин? (계집한테 눈돌리냐, 현빈?)
– Ты сволочь!
Хёнсу был немедленно сбит с ног и повален на землю. Минджу склонился над ним с перочинным ножом.
– В Чхонгно¹ окажешься, Хён, в Чхонгно! (종로。)
Он был совсем безумен.
– По переулкам не ходишь, iPod дома слушаешь. Не знаю, где тебя и подкараулить! Но деньги ты отдашь, и твой папаша тебя больше не защитит. Знаешь что, я даже рад, что ваш бизнес разваливается. Наша недавно вставшая на ноги семья будет рада получить одну из оставшихся у вас квартир в обмен на урегулирование долгов. Может, даже ту самую, из которой вы нас выкинули!
– Вы занимались субарендой!
– Мы пытались выжить!
Хулиган подставил нож прямо к подбородку Хёнсу и слегка надавил, от чего по лезвию посочилась маленькая капелька крови.
– Ты не знал нашей боли, ты не знал, что значит бежать с Севера! Ваше тупое правительство дает нам право учавствовать в "программах адаптации" и претендовать на гражданство. На гражданство своей же страны, я полагаю?! – Выпалил хулиган.
За спиной Минджу что-то замаячило, и Хёнсу посмотрел в эту сторону. Это была полицейская. Кан-сси тоже её заметил. Он спрятал нож, поднялся сам, поднял Хёнсу, и отчитался.
– Товарищ упал, Офицер Ли Соён-ссу! – Оба поклонились. – Я помогал ему подняться.
– Знаю, как у тебя "люди падают", Кан-сси. Ещё одна твоя выходка, и мы будем обязаны проверить твои карманы. Разошлись!
«Бывай!» Минджу скрылся в метели, которая началась точно в этот момент. Хёнсу посмотрел в сторону места, где стояла девушка, но её уже там не было. Вскоре метель скрыла и это место.
– Это был я.
– Я почти ничего не видела тогда из-за плохого зрения, я увидела только, как какого-то яркого, симпатичного на первый взгляд парня, хорошо одетого, повалил на землю амбал. Я обратилась к госпоже полицейской.
– У тебя было плохое зрение? Ты не говорила.
– Да, мне... как раз собирались делать операцию тем вечером, я вышла к ручью, посмотреть на свет в последний раз на случай, если операция пройдет неудачно.
– Но ведь операцию делают только на один глаз за раз, разве нет? – Перебил девушку Хёнсу.
– Да. Но эй! Я этого тогда не знала! – Чжиён толкнула Чон-ссу в живот – Не порти пафосный момент!
Оба рассмеялись. Они продолжали идти вдоль ручья. Пошел снег.
– За мной приехала машина, мне сказали срочно явиться. Я убедилась, что с незнакомцем, ну, то есть с тобой, все было в порядке, и уехала.
– А помнишь, как... – Начал Хёнсу.
– Да. – Прервала его Чжиён. – Это было в Университете.
Я сидела на лекции по дизайну в то время как два парня, один хорошо одетый, оба примерно моего возраста – докрашивали стену напротив приоткрытой двери. Я смотрела в ту сторону, пока меня не окликнули.
– Пак-ссу! Вы с нами?
– А! Я! Да, я просто...
– Назовите нам 5 основных причин, почему выбор оптимальной ширины колонок в модульной сетке имеет значение для пользовательского опыта?
– Хм, ну, это... – Пак-ссу поднялась. – Читаемость, адаптивность, группировка, визуальная компенсация... и эстетика.
– Верно.
«Модульная сетка приобрела особую популярность в 20-м веке, благодаря влиянию школы Баухаус и других движений того времени. Давайте разберемся, как была придумана...» Чжиён села обратно на свое место. Когда она снова взглянула в сторону двери, парни уже ушли. Чжиён попросилась выйти. Она быстро покинула аудиторию, заботливо прикрыв за собой дверь.
Глухой голос преподавателя слышался в коридоре. Пак-ссу огляделась. Всё ещё не было ни парней, ни каких-либо следов их присутствия. Её интересовало одно – куртка бренда Пак, которая была надета на одном из них. Не то чтобы у неё были какие-то конкретные претензии к покупателю, – одежду Пак мог носить любой более-менее состоятельный житель Сеула, – вот только парнишка этот не был похож на богача, кое часто заглядывали к ним в магазин. Многих Чжиён знала в лицо.
– «Сделано, Декан Ким». (김 교수님。) – Послышалось из-за угла. – «Что ещё я могу сделать для Вас?»
– Боюсь, ничего, Чон-ссу, я ничем больше не могу тебе помочь.
Чжиён подошла к углу, и начала прислушиваться. Кажется, это декан факультета Ким-ссу общался с тем самым таинственным студентом.
– Разве что... могу предложить тебе продать эту коллекционную куртку Пак одному из моих знакомых коллекционеров. Я договорюсь о сделке.
Коллекционная куртка?
– Я не могу, Декан Ким. Это всё, что мне осталось от отца. Вы знаете.
– И он бы гордился тобой, Хён-су-а...
Чон Хён-су-сси...
– Он хотел бы, чтобы ты заработал всё сам, честным трудом. Не сел на всё готовенькое. И ты более чем сделал это, Хён-су-а. Кто знал, что его молитвы так плохо кончатся... Ты не унываешь, зарабатываешь деньги сам, заботишься о матери. Я могу только пожелать тебе оставаться таким и впредь.
– Спасибо, Декан Ким.
– Не за что меня благодарить, Чон-ссу, это ведь ты работал. Если будет работенка для тебя, ты знаешь, я обязательно позвоню. Ты можешь остаться вольнослушателем, если хочешь?
– «Пак-ссу!!»
Голос старого, немного безумного уборщика Рю выдернул девушку из размышлений.
– Рю! Зачем Вы так пугаете людей??
– А Вы зачем подслушиваете, Пак-ссу. Вы шпион?
Чжиён вышла в коридор, чтобы, наконец, увидеть личность этого самого покупателя. Но того уж след простыл. Куда они только успевают испаряться?
– У меня на родине таких как Вы, Пак, не жалуют, ох не жалуют...
– Рю, кто это был? Вы тут всех знаете.
– Со шпионами не общаюсь!!
– Боги, я не шпион! Этот парень, который красил стену, кто он? Рассказывайте всё, или я расскажу Лим-саоним, поварихе, что Вы банкрот, дважды судимы и курите травку!
– Только не моей прекрасной Ёнми! Ладно-ладно, этот мальчишка, его кличка Чхве, живет на Чханму-гиль, 11, район Чхонгно. Задолжал кое-кому кругленькую сумму денег на свои бизнесы и на учебу. Вот, теперь отрабатывает. Только бизнес у него клеится, не водятся в их семье деньги, ох не водятся. И вот-вот с ним будут разбираться...
– «На помощь!» (도와주세요!) – Закричал чей-то голос вдалеке.
– Я же говорю. Теперь вопрос у меня: откуда ты всё это знаешь?!
«Откуда, Пак?!» – слышалось вдали, когда Чжиён уже спешила на помощь незнакомцу. Она сама не знала, что на неё нашло. Может, она всё ещё помнила случай у ручья, и винила себя за то, что тогда не подошла к парнишке, а может, в глубине души она всегда была такой – боевой. Ведь тогда она не оставила незнакомца в беде, она просто знала, что с вооруженным хулиганом ей не справиться. Она была ответственной – вот, что характеризовало её лучше всего.
«Чхве! Хёнсу! На помощь!» – повторяла она, пересекая коридор за коридором. «На помощь!» – снова послышалось вдалеке. Эвакуационный выход! Вбежав на площадку прямо перед черным входом, она не обнаружила никого, разве что куртку Пак, валявшуюся на полу и следы шин на улице.
Кажется, Чхве похитили.
– Это была я! – Чжиён улыбнулась. – Но я не с самого начала поняла.
Рю Чжон-хо-сси пустил меня по ложному следу. Вечером того же дня я пришла на Чханму-гиль, 11, Чхонгно, и увидела там полуразрушенный сарай. Я постучалась в дверь, и мне открыл Рю.
– Чжи-ён-а, заходи!
Рю угостил меня чаем и бульоном с травами, шишками, и ещё Бог знает чем.
– Ну, что, Чжи-ён-агасси, рассказывай. Зачем ты ищешь Чхве? Он тебе должен?
– Так вы живете здесь... Чхве ваш сын?
– Племянник, Пак-ссу. (조카야, 박쓰씨。) Они с приятелем занимаются окраской стен. Краску я им добываю... Нормальным путем.
Рю на мгновение задумался.
– Не долг, что ж... Надоели парнишки-богатеи, и захотелось чего-то настоящего? Понимаю тебя, ох понимаю.
– Да нет же! – Возразила Чжиён и поднялась. – На нём была куртка, бренда Пак, вот! Кажется, я его раньше уже видела, я должна понять, кто он! И ещё, его, кажется, похитили... Вы так спокойны?
– Куртка Пак?.. Ладно, в любом случае, я ничего не знаю об этом, ничего не знаю о Банде Сеула, – «А-а-х!» – как ты, говоришь, они были похищены?
– Вы обманули меня... – Чжиён попятилась. – Вы с ними заодно!
– Я сказал, что я ничего не знаю! Ай!
Чжиён толкнула Рю в грудь, и тот повалился на пол. Пока старик не оклемался, девушка покинула дом, и бросилась к ближайшей оживленной улице. Подумать только: у них в городе, в университете, такое гнездо... Это требовало решительных мер: запрыгнув в ближайшее такси, дав водителю купюру в 100,000, и приказав ехать как можно быстрее и как можно дальше, Чжиён принялась судорожно набирать номер.
Чжиён тихо плакала в своей комнате. Она была очень напугана, и думала, что не скоро сможет это забыть. Как ей теперь ходить на учебу? Каждый может оказаться преступником...
– Как ты, Чжи-ён-конджу? (지혜 공주)
– Аппа...
Отец Чжиён, Минхо, вошел в комнату, прикрыв за собой дверь.
– Ну-ну, ури-ттал-Чжи-ён, успокойся. С этого дня ты никуда больше не пойдешь без охраны.
– Я просто...
Отец присел рядом с дочерью на пол.
– Тебе не стоило ввязываться в это приключение, конджу. Некоторые вещи больше нас. Хотя... ты у нас всегда была такая. Боевая.
Чжиён улыбнулась.
– Помнишь, как ты сама решала, что подойдет покупателю? Моя маленькая ага конджу.
– Возможно, ты сегодня помогла обществу. Твоих однокурсников скоро найдут. И мы как нация сможем стать лучше. На один шажок ближе к небесам.
Но студентов не нашли.
Шли годы, менялись предметы, преподаватели, и даже Декан Ким ушел в отставку. Эта история сильно задела его. Хёнсу и Минджу посчитали пропавшими без вести, Рю Чжон-хо-сси отпустили за отсутствие состава преступления. Бандитов так и не нашли. Несмотря на то, что Рю был чист перед законом, его все равно уволили из университета. Формальным поводом стало употребление конопли, но на самом деле все прекрасно понимали, в чем тут дело.
Чжиён выпустилась с отличием, защитила диплом, устроилась работать в именитую дизайн-студию. Затем – в крупную корпорацию на позицию младшего дизайнера. Потом старшего дизайнера. А затем и главы отдела. Всё, казалось, шло хорошо. Чжиён добилась всего раньше своих сверстников. И вот, на 35-летие отец подарил дочери квартиру неподалеку от ручья Чхонггычххон. Квартира была старая, и требовала ремонта. Но ремонт было решено сделать своими силами. Несмотря на плачевное состояние квартиры, Чжиён была рада иметь собственную недвижимость. Она с радостью переехала туда, чтобы не платить аренду. И всё ей в квартире нравилось: и потолок невысокий, но свой, и окна несимметричные, но свои. Решено было начать с покраски стен – потолок был в более-менее приемлемом состоянии.
И вот, девушка нашла местную бригаду маляров, позвонила по номеру, назначила время...
– Симпатичных?
– Да.
В дверь постучались. Я открыла.
– «Дуэт Распыления вызывали?»
Какой знакомый голос...
– «Позвольте, мы войдем. Сразу преступим к делу. Краску купили как вы заказывали: PANTONE 7541, акриловую, 16 литров. Чхве, доставай валики, приступаем».
Чхве..?
– «Там будет небольшая доп. плата за расходники, как и договаривались. Итоговая сумма работ будет известна после окончания работ. Будет в районе... С вами все хорошо?»
Чжиён смотрела на зрелого, с виду хорошо одетого мужчину своего возраста так, будто призрака увидела. Этот голос... Она определенно где-то слышала этот голос.
– Д-да, приступайте...
Девушка вышла из дома, не забрав никакие ценные вещи. Ноутбук, деньги, документы – всё осталось там. Воспоминания, или правильнее будет сказать чувства в один момент обуяли её. Находясь в полусознательном состоянии, она машинально взяла пальто, машинально вышла из квартиры, машинально вышла на улицу – направилась к тому месту, где она много лет назад, как она думала, «смотрела на свет в последний раз».
Дойдя до него, она вдруг поняла, где она видела эту куртку... Куртку Пак. В неё был одет тот самый парень, которого повалил на землю амбал. Ну точно! Коллекционная куртка Пак привлекла её внимание: яркая красная куртка. Таких курток в Сеуле было немного. Она посмотрела в ту сторону, как и 18 лет назад. Она увидела нарушение правопорядка, подошла к полицейской. Та, засвистев, направилась разнимать дерущихся.
Куртка... Ну, точно, она оставила дома дорогущую коллекционную куртку!
Чжиён со всех ног бросилась обратно домой: добежав до нужного места, стрелой поднявшись по лестнице, она увидела лишь настежь открытую дверь. Валики и краска брошенные на полу, красили пол. Куртка отсутствовала, как и сумочка – а вот ноутбук был на месте. Она упала на колени – ей хотелось плакать, орать, но не было сил. Незнакомцы, вот так просто...
Чжиён поначалу очень разозлилась, но потом начала сопоставлять факты. Парень, которого ударили на набережной. Куртка. Рю. Чхве. Родной дядя. Краска. Дуэт Распыления... Точно!
– Извините. – Послышалось со спины.
Приятный знакомый голос.
– Дуэт Распыления..?
– Да... Я, в общем, увидел одну вещь, очень похожую на ту, что когда-то давно потерял. Вернее, пришлось потерять. Я не знаю, что на меня нашло, кажется, я ограбил Вас.
Чжиён медленно поднялась и повернулась лицом к говорящему. Это был симпатичный мужчина зрелого возраста, с динными волосами, но не слишком; немного бледноватый. Он протягивал двумя руками красную куртку и сумку. Чжиён взяла их, не опуская глаз с извиняющегося. Она совсем не хотела вызывать полицию, нет.
– Я... в общем. Ой!
Хёнсу два раза поклонился, ниже чем обычно, и только собирался уходить, как Чжиён окликнула его.
– Вы Хёнсу-си, верно? Не Чхве.
– Нет, я... Ким Чжонхо, я... – Хёнсу замялся. – Чхве мой родной брат. Ким Чхве.
– Вы Чон Хён-су-сси, сын покойного Чон Минхо-сси, да? Не бойтесь, я никому не скажу. Что с Вами случилось?
– Это был ты. Наших отцов звали одинаково.
– Да.
Случилось вот что. Ты, конечно, и так знаешь. Ты спросила, что со мной произошло. Мне было страшно открываться кому-то, тем более незнакомой. Но это было меньшее, что я мог сделать. Впервые кто-то вошел в мое положение, не вызвав полицию.
У Минджу вечно руки тянутся что-то украсть. Обычно я ему не позволяю, но в этот раз я отвлекся. Мы красили стены, и вдруг меня привлекла куртка, так похожая на моего аппа. И я вспомнил; я не смог удержаться. Воспользовавшись моментом, я схватил куртку и выбежал наружу. Минджу воспринял это как знак, и тоже схватил сумку – первое, что попалось ему на глаза.
Когда мы оказались на улице, мы увидели, как хозяйка возвращается обратно, и спрятались в переулке. Минджу хотел бежать, но я остановил его. Мы оставили много следов на месте преступления, и бежать не было смысла. Мы работали под настоящим именем, и проблем с полицией нам было не избежать. Я решил вернуться.
Когда я поднялся на этаж, я не мог расчитывать ни на что другое, кроме как на крик и ругательства, но у судьбы были свои планы. Может, это боги наконец прислушались и сжалились над нашей семьей, я не знаю. Я рассказал историю. О том, как нажил себе проблем, пытаясь прокормить себя и мать. О том, как пытался закончить университет, чтобы стать человеком. О том, как избавился от преследования со стороны одних банд, прибегнув к помощи других.
Осенью 2007 я был убит. Зимой 2008 я воскрес под новым именем – Ким Чжонхо. Я был не один, со мной на этом пути был Ким Чхве, мой родной брат, по крайней мере, по нашему общему дому – району Чхонгно. Моя мама не пережила бы этого. К счастью, к этому времени она уже ушла. Вместе с ней ушел и Декан Ким, единственная жертва этих обстоятельств. Я молюсь за него каждый день. Рю помог нам подстроить смерть – он знал в этом толк. Он также рассказал, что некая девушка в куртке моего отца пыталась найти меня. Ради нашей же безопасности он отказался называть её имя.
Мы начали жизнь с чистого листа: открыли белый бизнес на серые документы. Это стоило нам многого: мне – квартиры в центре Сеула. Но я все равно не смог бы там находиться. Нам помогли придумать версию про бегство с Севера; я прожил в своем альтер-эго много лет, совсем забыв что когда-то был Чон, что мне принадлежала какая-то куртка. Пока нам не поступил заказ от Пак-ссу.
И вот, в самом конце моего признания, она утешительно обнимала меня прямо на лестничной клетке старого дома, прохладным январским вечером 2023. Сейчас 2024, мы вместе: только что закончилась пандемия, только-только наступил новый год. Оказалось, наши отцы были однокурсниками; куртка Пак была торжественно возвращена обладателю – Чон-ссу, то есть мне. Я помог закончить ремонт, Дуэт Распыления стал Трио: Рю вошел к нам на позиции клининг-специалиста. Жизнь шла своим чередом, и казалось, что всё теперь у нас будет хорошо.
Я не знаю, как такое возможно, я не верю в чудеса. Но это случилось в Сеуле в 2023, и Бог мне судья.
– Мне холодно, аппа.
– Терпи, адуля, терпи – только терпение сделает тебя человеком!
Отец и его ещё совсем маленький сын вошли в магазин.
– «Пак-я!»
– «Чон-чингу! Привет! Слушай, я тут присматриваюсь к одной квартире неподалеку от бывшего ручья Чхонггычххон, и мне нужна небольшая помощь».
Пока взрослые обсуждали свои вопросы, маленький мальчик пошел гулять по торговому залу. Он наткнулся на девочку примерно своего возраста, дочь владельца магазина.
– Как тебя зовут? – Спросила она.
– Хёнсу. – Ответил мальчик. – А тебя?
– Чжиён. Твоего аппу зовут Чон Минхо?
– Да.
Мне кажется, ему подойдет эта ку-л-тка.