– Дядь Сань! Дядь Сань! Соври сказочку!
Солнце подбиралось к зениту, косцы отложили в сторону косы-литовки и присели в тени молодых берёзок. К ним, побросав палки-ворошилки подтянулись и дети, сразу облепив Сашка́ Попадоса. В деревне бездельников не было, не приживались в деревне бездельники. Как встал малец на ноги, так к делу и пристраивали. Сначала к простенькому, да хоть гусят пасти, а там и посложнее, потяжелее, вот как сейчас, с сеном управляться. Так всю крестьянскую науку и осваивали.
А Сашка́ ребятишки любили! За рассказки его чудны́е. Да и взрослые были не прочь его послушать, когда минутка свободная выпадала. Уж больно гладко Сашок баял.
Сашок появился в Затеряловке год назад. Да и появился, можно сказать, в прямом смысле. Он с крыши упал!
Архип с Ванькой только к амбару с возом сена подъехали, а тут, аккурат в копну, с крыши амбара рухнул голый мужик. Ванька хотел было его огреть чем, уже и за оглоблю схватился, да Архип его остановил: не дело это, не разобравшись оглоблей махать. Мало ли, может беда какая у человека, а его оглоблей…
– Кто ты, мил человек? – спросил Архип.
«Мил человек» посмотрел на мужиков шальным взглядом и прошептал:
– Попадос… – и потерял сознание.
– Попадос, – повторил Архип, – наверное грек.
Архип – мужик умный. Не раз с дьячком выпивал…
Так и остался Сашок Попадос в Затеряловке. Поперву-то мужики спрашивали его, откуда он взялся, да только кроме сказок невероятных ничего от Сашка не услышали. Видать шибко он головой ударился, когда с амбара летел, хоть и в сено упал.
А вот детишкам его сказочки очень нравились. Как выпадет минутка свободная, так соберутся вкруг него и слушают, аж рты пораскрывают. Вот и сейчас…
– Дядь Сань, ну соври про страны далёкие! – не унималась детвора.
Куда деваться, приходится Сашку «врать», хоть и обижался он поперву на это слово. Думал – во лжи обвиняют. Хотя и правда не верили, выдумщиком считали.
Сашок оглядел жадно раскрытые ребячьи глаза:
– Ну, слушайте! Где-то очень-очень далеко, так далеко, что и представить не возможно, за лесами, за морями, есть огромная страна. И живёт в той стране много-много людей.
– А сколько много? – спросил, Васятка, белобрысый мальчишка с чуть заметными конопушками.
– Очень много. Сто пятьдесят миллионов.
–Ого! – восторженно удивился Васятка – А это сколько?
– А примерно столько, сколько колосков во-он на том полюшке.
Васятка уставился на дальнюю полоску ржи и замер, раскрыв рот.
– Это сколько же деревень в той стране? – Это уже Анютка кузнецова подала голос. – где же они все живут-то?
– Много деревень. И сёл много. Но больше всего народу в городах живёт. А города там большие.
– Как Широкополь?
– Широкополь, Анюта, по меркам той страны, большим селом был бы. В тех городах по десятку «широкополей» поместится, а то и по два.
– Ого! – снова раздались восторженные голоса детей.
– А дома в тех городах огромные. Редко когда в пять ярусов, всё больше в десять-двадцать, а то и в пятьдесят.
– Ого! Это же всю нашу Затеряловку можно в один дом поселить. – это отмер Васятка.
– Вся Затеряловка и самый маленький дом не заполнит.
– Как тяжко, наверно, в таких хороминах на самом верху жить. Это ж приспичит до ветру, так и добежать не успеешь, оконфузишься.
– Да не… там у каждой семьи прямо на ярусе отхожее место есть. А дерьмо по трубе утекает. А ещё есть корыто большое, куда сама вода наливается, хошь холодная, хошь горячая. Вместо бани.
– А как же скотину? Скотину-то где держат?
– А скотину в городе и не держит ни кто. Ну, если только собачонку, или котейку какую. Скотину за городом разводят, да сразу помногу. Если бурёнок, так тыщь по пять-десять, а хрюшек и того боле. А потом оттуда мясо да молоко в город везут, да продают в лавках.
– А кони? Кони же есть в городе! Как же без коней?
– А вместо коней люди придумали себе железные повозки, которые сами едут. И каждая повозка в сто раз сильнее коня. Да и быстрее. И едет дальше. А чтоб ещё дальше и ещё быстрей люди сделали себе огромных железных птиц-самолётов. Быстро те птицы летят. Во собрался ты к другу, за тысячу вёрст, звонишь ему и говоришь «встречай, скоро буду», прилетаешь, он как раз стол накрывает…
– Не, дядь Сань, так не бывает. За тыщу верст звон не услышишь, хоть колокол расколоти.
– Хм… Верно, Анюта, не услышишь. Но здесь не услышишь, а в той стране специальное устройство есть.
– А, знаю! Золотое блюдечко и яблочко!
– Точно! И блюдечко там есть, и яблочко. Только не золотое, а обгрызанное. Хотя по цене как золотое.
– Дядь Сань, а это всё на волшебстве работает?
– Да можно и так сказать. На том волшебстве, которое на небе молнию зажигает. Научились в той стране люди тем волшебством управлять, на себя работать заставили.
Сашок вдруг вспомнил свои последние минуты в том далёком мире, где он был не Сашком Попадосом, а Александром Сергеевичем Проходько. В его мыслях предстал распахнутый электрощиток на лестничной площадке у его квартиры, вопли супруги, оставшейся без любимого сериала и презрительное «рукожоп» от жившей с ними тёщи. Вспомнилась и поздно мелькнувшая мысль, что не стоит лезть к проводам железной отвёрткой…
Сашок посмотрел на жадных до сказок детишек деревни Затеряловки и сказал:
– Запомните накрепко, дети! Если вам повезёт оказаться в той стране, никогда не суйтесь в железный ящик с нарисованной молнией. Там живет волшебство, которое очень не любит, когда его тревожат…