Дорога была знакомой до боли, узнаваемой по тысяче мелочей. Несмотря на заросли тягучей травы, осоки по пояс и лопухов борщевика, я находил ориентиры и безошибочно следовал им, прорубая себе путь рубищем топора и совковой лопатой.
Машину бросил еще при въезде. На ней здесь просто нереально проехать, быстрее дойти. Тем более, прокладывая себе дорогу, я знал, что найду обратный путь даже при свете фонаря, если вдруг задержусь. Кто знает.
Нафига я здесь? Этот вопрос напрашивался где то поблизости к разумным доводам, но я не смел впускать его в свои эмоции. Не время паниковать.
Поездку эту продумывал два десятка лет, представляя старые улицы и дома, как в детстве. Хм, как будто они и не разрушались годами.
Детство. От этого слова приятно веяло нежностью мамы и крепкими сильными руками папы, вытаскивающими меня, оболдуя, из любых переделок. Да, такие безусловно бывали, даже на территории закрытого городка, в условиях тесноты взглядов и действий. Угораздило же появиться на свет в семье потомственных вояк, а потом выбрать иной путь, вопреки всему. Да только это всего лишь видимость - отказаться от проложенного ещё прадедом пути. Можно навострить свои лыжи в другую сторону, да только взгляды, муштра воинская, которую наблюдаешь с малых лет, выправка, честь, достоинство, всё это остаётся въевшимися под кожу, непреложными истинами. И ты всю свою последующую за бегством из династии военных жизнь, меряешь примерами, идеалами, что остались впитанными в закрытом городке армейского режима.
Я шёл и размышлял об отце, непережившем смерть моей матери и ушедшим за ней так же быстро, как когда то дед за бабушкой. О забравшей нас с сестренкой Жэкой престарелой двоюродной бабке, о которой мы узнали в день похорон. Но она, к сожалению, и сама откинулась через год. О жизни думал в стенах казенного заведения, которую и вспоминать то не хочется. Мне было шестнадцать, сестрёнке восемь. Я забрал её через год, как вышел из ворот детдома. Сломанную, с глазами затравленного волчонка и долго восстанавливал в ней врожденную мягкость нашей мамы и острый ум отца. Мы были одни во всём мире. Близкие, родные, одинокие, никому не нужные.
Год моей службы забрал малышку Жэку безвозвратно. Нет, она была жива, всего лишь втянулась в наркоту под влиянием незащищенности от псевдодрузей. Я был далеко и узнал не сразу. Соседи по блоку в общаге подсадили на дурь. За что и поплатились позднее, напоровшись на мой натренированный кулак.
А дальше лечебницы, наркология, психушка, всё под склону вниз. Мой контракт на войну, чтобы заработать на лечение, контузия, госпиталь. Вот где я вспомнил слова деда о благородстве и чести. Выжил, ради сестренки.
Моя жизнь постепенно налаживалась, вот и дела пошли в гору. Любимая жена, дети и конечно сестрёнка Жэка, поправившаяся и скромно укрепившаяся в жизни. Но теперь уже рядом со мной, чтоб не дай бог…
Всё шло своим чередом, а мысли о нашем доме, о счастливом детстве воспоминания не отпускали. Хотелось хоть одним глазком… Я знал, что городок расформирован, люди расселены, территория осталась не жилой. Но даже в страшных снах не представлял размах заброшенности.
Шёл медленно переставляя ноги по остаткам еще виднеющегося гравия, прорубая путь к воспоминаниям. Пару раз слышал шорохи в ближайших кустах, но не придал значение. Да кто здесь может быть? Люди? Вряд ли. Звери? Так нехай ходят, я не собираюсь с ними драться.
Пустые рамы домов зияли черными дырами перекошенных от времени глазниц. В каждой из них чудились господа офицеры, исправно отдающие честь старшим по званию, командиру части, замполиту, да мало ли кому. Вот и старый клуб, столовка, заросший плац и дома... А шёпот ветра исправно носил по округе слово "смерть", эхом по разрушенным панелям, вздыбленным плитам дорог и буйно цветущей растительности, захватившей всё пространство, некогда принадлежавшее людям.
Наш дом. Он стоял как незыблимый монолит, словно дожидал моего возвращения почти целым и невредимым. Я смотрел на него и никак не мог насмотреться. Тут же в памяти и воображении всплыли картинки многолетней давности. Снующие туда-сюда люди, жители элитного академгородка. Я словно видел бегающих во дворе детей, гоняющий на великах мальчишек, одним из которых был я. Песочницы на площадках и качели. Все было таким родным и близким. И так защемило в сердце от боли понимания, что ничего не вернуть назад.
Я пробирался к подъезду, прорубая себе путь. Вот и дверь, на удивление легко поддавшаяся сразу. Запах плесени в закрытой бетонной коробке, за дверями лестничных пролетов которой скрывались целые миры прошлого. Словно взлетев на свой третий этаж, я замер. Вот наша дверь, странно не обшарпанная, не обросшая зелёной плесенью или ржавыми от сырости пятнами. Хм, будто и не было столько лет между прошлым и настоящим. Будто это другая реальность, легкая, счастливая, до боли понятная и простая. Я был счастлив здесь когда то.
Опустив ручку двери толкнул ее, осторожно следуя за любопытством. Шаг, ещё один и ещё. Пустые стены. Или нет? Мелькнувший вдруг старый быт квартиры, отец, грузно шагающий из комнаты на кухню.
"Привет, сынок. Как в школе? Подтянул хвост по физике? Молодец! Мой сын!!"
Я правда это слышу?
"Сынуль, сгоняй за хлебом. Там свежий привезли, по запаху чувствую. А я пока стол накрою, обедать будем".
Господи, что это? Галлюцинации?? Так ярко и реально?
" Митька дурааак, бебебеее" - сестрёнка Жэка рванула за спину улыбающейся одними глазами мамы.
Я схватился за выступ стены. Образы исчезли. В квартире было пусто. Раскиданные газеты и отцовские вырезки, китель на перекошенной вешалке дверной ручки. Весь в пыли. Или мне кажется? Сколько ж времени прошло?
Яркость картинки вернулась вновь. Мама в кресле, качает меня, ещё совсем малыша на руках. Молодая очень. Поёт колыбельную. Точно! Я помню эти слова, они всю жизнь, все года в подсознании были. Мелодия такая простая, а голос мамы нежный. Она прижимает к груди меня, я не сплю. Таращу глаза на неё, на отца, что стоит улыбаясь, прижавшись к дверному косяку. Статный, сильный, красивый, совсем молодой.
Вижу словно в замедленном кадре, как ресницы мои опускаясь уносят свет счастья того дня. Все меркнет. Опять серость стен и обшарпанность мира вокруг.
Опускаюсь спиной по стене вниз. Прижимаю пальцы к вискам, закрываю глаза. Мой мир, моё счастье, моя прошлая давняя жизнь, всё уходит туманом в бездну времени.
— Ты хочешь остаться?
Открываю глаза резким взмахом ресниц. Я слышу голос, точно, настоящий, но никого нет. В коридоре сидит чёрный пёс. Скулит.
— Чего тебе?
— Ты слышал вопрос.
— Это ты говоришь??? Как это? Пёс?
— Я дух городка, этого места, квартиры, всего. Предлагаю остаться. Совсем. Что скажешь?
— Зачем? Всё в прошлом, ничего не вернуть.
— А если…..
— Нннет. Жить в иллюзии, обмане не по мне. Я знаю, что пространство мертво. Прошлого нет. А образы, звуки - иллюзия.
— Приведи сестру в этот дом, - голос стал настойчивым, - Она захочет остаться и забыть все ужасы жизни.
— Нет. Я не отдам ее жизнь никому.
— Тогда выкуп. Ты зашёл, но выйти не сможешь. Цена : твоя жизнь, жизнь детей или жены? А не захочешь - лишу тебя разума. Чтоб сон и покой забрать.
"Чёрта с два!" - мой ответ грянул громом.
Тело вздрогнуло, как от холода. Что то не так. Где я? Глаза распахнулись и я увидел, что лежу на полу в серых стенах комнат старой квартиры. Из окон струится закатный сумрак. На стене портрет мамы и папы. Мне кадется они улыбаются.
Ощупал себя, вспоминая то, что привиделось. Руки, ноги на месте, голова в порядке. Фууух… привидится же, значит просто задремал.
Я прошёл по квартире, где стены и пол были полусгнившими, полуживыми от плесени. Включил фонарик и стал выбираться. Теперь здесь казалось всё жутким до боли. Лестничные пролеты разрушены, только арматуры края держат куски плит. Как я не заметил этого? Как добрался? Хм, будто в бреду.. Толкнул дверь подъезда, выбираясь на волю. Поспешил убраться, уйти. Шаг за шагом я удалялся по проложенной утром тропинке. В горле сухость, глаза режет от едкого запаха.
Грохот и облако пыли. На ходу оборачиваюсь, увидев как уходит под землю мой старый дом. Прибавляю шаг. Обернулся ещё раз, заприметив большую черную тень. Собака. Та, из бреда. Сидит, смотрит вслед.
"Ты вернешшшься…" - промелькнули в мыслях чужие слова и растворились в сгущающейся тьме.
Я бежал не оглядываясь. На ходу нажав кнопку брелка, запрыгнул в машину. Поворот ключа зажигания, педаль газа и вперёд. Подальше от сюда. От опасной мглы.