Они встречались каждый день. С самого утра Тим с нетерпением ждал вечера, а днем все мысли заполняла Элиз. Ещё никогда его сердце так не рвалось из груди в предвкушении. Как-то Сибил, в очередной раз приглашая его в разделочную, заметила:
− Ты прямо светишься! Неужто наконец влюбился? Давно пора: хватит уж перебирать, бередить девчонкам сердечки! Кто избранница, если не секрет?
− Элиз, дочь дворецкого, − не стал таиться кузнец.
− Ой! – Сибил перестала улыбаться, − Закономерно, конечно, вы знакомы с детства. Девочка в последнее время тоже повеселела, а то все грустила, да бледнела. Только не обижай! Если решите пожениться, думаю её отца я смогу уговорить.
− Да мы пока…− Тим смешался, − Ещё далеко до этого.
− Ну, далеко или близко, там посмотрим. Ты же знаешь, завтра вечером бал в честь приезда принца Озмунда, − она перевела разговор, − Там он должен предложить принцессе Джорджианне руку и сердце.
− Странно, − пожал плечами Тим, − Ведь уже все договоренности есть, зачем тогда эти формальности?
− На этом настаивает противоположная сторона: сватовство должно пройти по всем правилам. Ришар рассказывал, бал будет костюмированным. Столько там разных затей! Зал по-особому украшен, мэтр Сотэр плачет над меню… На самом деле плачет! Поставщики ещё вчера обещали подвезти омаров, а их до сих пор ещё нет! Говорят, нет улова! Придется ловчить что-то из рыбы. Ещё с десертами беда… Поварята от того, что главный повар на них кричит ежеминутно, все время что-нибудь роняют, проливают, режут вкривь и вкось. В общем, ты хоть не подкачай!
− А я-то что? Просто туши разделаю, да и все. Как обычно.
После работы Тим уже привычно ждал Элиз возле кузницы.
− Привет! – он поцеловал её в щеку, как это делал теперь при каждой встрече, но дальше пока дело не продвинулось. Что на него нашло, неизвестно. Смелый и решительный кузнец при девушке превращался в застенчивого юношу. По ночам он бесконечно вспоминал их объятия, ощущение безмерного счастья… Мечтал о нежных губах Элиз, её прекрасном теле, ласках, становящихся все смелее, переходящих к сокровенному… А днем неизменно подшучивал, язвил, рассказывал и слушал её истории, так и не поцеловав ни разу как следует, словно они так и остались детьми.
− А помнишь, как твой отец нашел нас, когда ты… распахнула платье?
Элиз отвела глаза, будто что-то сильно заинтересовало её в кустах жасмина.
− Такое сложно забыть! Он тогда единственный раз в жизни поднял на меня руку. Все-таки какими мы были глупыми!
− Да и сейчас не лучше! – эти слова вырвались у него помимо воли.
− Почему? – девушка даже отступила на шаг, − Неужели мы делаем что-то плохое?
«Что я несу?» - думал он. «Вдруг Элиз сейчас обидится и сбежит? Я этого не вынесу!» В груди Тима горело, слова продолжали рваться наружу сами собой:
− Все дело в том, что мы ничего не делаем! То есть… − он взял девушку за руку, − Я не сплю ночами, мечтая о тебе, желая прикоснуться, прижать к себе, поцеловать! Нет, не то!
Он склонил голову, пытаясь собрать мысли и слова воедино, объяснить… Девушка легко коснулась его щеки, ловя взгляд.
− Тим! Я…
− Во всех девушках я искал именно тебя, но не находил: ведь они – не ты! Только сейчас это понял, представляешь? Это похоже на то, как если кинжалу рукоять от другого приладить – вроде тоже рукоять, даже может красивее, а баланс не тот, да и по размеру не подходит. Понял это как только увидел тебя тогда, в первый день приезда. Просто это было так неожиданно, я совсем растерялся!
Элиз молчала. Просто смотрела удивленными, слегка ошалелыми глазами.
− Я люблю тебя, Элиз! – выпалил парень, − Всегда любил!
Девушка вздохнула. Не вынеся долгой паузы, Тим привлек её к себе, легонько поцеловал слегка приоткрытые губы. Не встретив сопротивления, прижался крепче на несколько мгновений, а потом отстранился, чтобы взглянуть в лицо.
− Я тоже люблю тебя, Тим, − прошептала Элиз, − Правда, уже не верила, что можем быть вместе.
Они обнялись крепко-крепко. Тим больше не мог сдерживаться. Тяжело дыша, он вновь припал к губам девушки, словно измученный жаждой путник к чистейшей родниковой воде. Их губы и языки ласкали друг друга с исступлённой нежностью, никак не желая прекращать головокружительный поцелуй. Переполнявшее их счастье становилось все острее, невыносимее. Парень понял: ещё немного и он не сможет остановиться. Девушка уже тихонько постанывала с затуманенными страстью глазами.
− Элиз, − хрипло проговорил он, с трудом отрываясь от неё, − Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?
− Да, − выдохнула девушка, − Сто раз да! Если отец будет против, я сбегу. Мне уже все равно, что скажет или подумает кто-то. Хочу быть только с тобой!
Тим привлек её к себе, успокаивающе поглаживая по спине, постепенно выравнивая дыхание.
− Я хорошо зарабатываю, даже скопил немного. Мы можем устроиться где угодно, не обязательно здесь. Хотя, если мы обвенчаемся, даже тайно, что нам могут сделать? Смирятся постепенно, да и все. Вступать в брак – не противозаконно!
− Это точно! – Элиз жмурилась от счастья, прижимаясь к его широкой груди.
− Прямо завтра и подойду к твоему отцу! − на самом деле Тиму было немного страшновато, но откладывать сватовство он не хотел.
− Ой! Завтра никак не получится! – расстроенно протянула девушка, − Будет королевский бал! Давай послезавтра? Я как раз смогу с ним поговорить, чтобы не огорошивать. Папа в последнее время такой рассеянный, все время бормочет что-то под нос, совсем с ног сбился с этими празднествами.
Тим проводил девушку до самой комнаты, благоразумно оставшись у дверей, сорвав на прощанье ещё один поцелуй. Завтрашний день обещал стать для него немного суматошным: обычно перед самыми празднованиями что-нибудь непременно забывали.
***
Утром Диана была возбуждена больше обыкновения, никак не желала ничего писать. Без остановки скакала и кружилась по комнате, изображая танцы. Элиз оставила попытки склонить ученицу к занятиям.
− Сегодня у нас будет перерыв! – весело сказала девушка, − Я расскажу тебе легенду о королеве Софонизбе. О ней написано и рассказано много, но именно эта история – настоящая, то, что произошло на самом деле. Легенда достаточно страшная, но это произошло много лет назад, поэтому сильно пугаться не стоит.
−Я и так знаю, что Софонизба была страшной ведьмой! – выкрикнула Диана, − Она чуть не убила королеву Бланш, свою приемную дочь! И все время глядела в зеркала!
− Так, да не совсем, − улыбнулась Элиз, − Пойдем в парк, прогуляемся. Сегодня прекрасная погода, а раз ты сегодня не желаешь учиться, значит нет никаких причин сидеть без толку в помещении. Там я и расскажу тебе эту историю.
Диана ещё больше обрадовалась. Облачившись в плащи, они чинно прошествовали за руку по коридорам дворца, мимо снующих в разные стороны слуг. В парке было необычно пустынно.
− Жил-был один молодой красивый король и звали его Филипп, − начала рассказывать Элиз.
***
Перед обедом Виола, прекратившая общение с Элиз, от чего та в тайне грустила, бесцветным голосом объявила:
− Принцесса Иллирия распорядилась, чтобы ты отправлялась в свою комнату. Я останусь приглядывать за принцессой.
− Что случилось? – сердце девушки сжалось от дурного предчувствия.
− Я не знаю. Мне велено передать лишь это, − ответила Виола, глядя в сторону.
− Элизочка! – Диана кинулась к воспитательнице, вцепившись в платье, − Мне почему-то страшно! – в глазах девочки заблестели слёзы.
− Не бойся! – фальшиво улыбнулась девушка, − Что может случиться во дворце?
Торопясь, она направилась к себе, комкая в руках носовой платок – неожиданно вспотели ладони. У двери её ждали две служанки, которых она встречала у покоев королевы.
− Добрый день! – они поздоровались первыми, − Нас прислали, помочь вам одеться и причесаться к балу.
− Здесь какая-то ошибка! – удивилась Элиз, − Этого не может быть! Я ведь всего лишь гувернантка принцессы!
− Это распоряжение королевы.
− Но у меня даже нет бального платья!
− Мы принесли его с собой! Это подарок от её величества.
− Чем же я его заслужила? – от паники у девушки закружилась голова.
− Нам ничего не известно. Королева лично приказала доставить вам платье и помочь подготовиться к балу.
− Нельзя ли передать записку принцу Рэинмаду? – девушка попыталась «ухватиться за соломинку».
− Наследный принц занят подготовкой к балу, − отрезали немногословные женщины.
Дальше начался какой-то кошмар: её полностью раздели, обтерли все тело душистой водой. Потом обрядили сначала в кружевное очень красивое белье, какого девушка отродясь не видала, затем в такое прекрасное платье, какого не было наверно даже у принцессы: нежно-голубое, сплошь расшитое серебряными нитями и жемчугом, украшенное белоснежными кружевами.
Усадив на стул, служанки стали колдовать над её прической, разбирая волосы на пряди, нанося жидкий состав, от которого они держали форму, закручивали и скрепляли шпильками с жемчужинами. Лицо покрыли легкой пудрой, с цветочным запахом, немного подкрасили глаза, брови, губы…Под конец, женщины извлекли из небольшой коробки очень красивую, белую, также украшенную жемчугом полумаску, закрепили её атласной лентой и произнесли:
− Идемте с нами.
Проходя по коридорам, девушка не узнавала себя в зеркалах, отражавших прекрасную как видение женщину с рыжеватыми волосами, уложенными в замысловатую высокую прическу, в умопомрачительном платье, с лицом наполовину скрытым белой маской домино.
Пока её одевали и причесывали, наступил вечер. Откуда-то издалека слышалась музыка. Элиз привели в покои королевы и оставили одну в полумраке душной комнаты, все пространство которой было заставлено разнообразной изящной мебелью, уставленной маленькими красивыми вещицами: вазочками с цветами, статуэтками, канделябрами…
− Дочь нашего дворецкого, как там тебя… Элиз, если не ошибаюсь? – высокий неприятный голос раздался со стороны низкого диванчика у окна. То, что девушка приняла в темноте за груду атласных подушек, оказалось дамой в помпезном платье, делавшем её внушительную фигуру ещё более фундаментальной.
− Добрый вечер, ваше величество! – Элиз в страхе склонилась перед королевой, придирчиво её разглядывающей.
− Да, думаю сойдет! – загадочно пробормотала дама, не обращая внимание на слова девушки, − На балу ни с кем не заговаривать, шампанское не пить, танцевать со всеми, кто предложит! – пронзительно приказала она. Хлопнув в ладоши, королева повысила голос:
− Мирель, Ортанс! Проводите девушку в бальный зал!
Откуда-то появились ещё две разряженные дамы, взяли растерянную девушку под руки и повлекли в ярко освещенный зал, с громко игравшей музыкой. Сопровождающие оставили растерявшуюся, ослепленную ярким светом и оглушенную музыкой Элиз в центре зала, а сами скрылись в неизвестном направлении. Девушка неловко замерла рядом с танцующими парами, стараясь незаметно осмотреться, чтобы выяснить, куда лучше отойти.
− Разрешите вас пригласить на следующий танец? – перед нею стоял статный темноволосый мужчина в красивом расшитом золотом зеленом камзоле. Его лицо тоже скрывала черная полумаска, но Элиз узнала голос.
− Рэинмад, пожалуйста помоги, − прошептала она, − Это я, Элиз!
− Что ты здесь делаешь? – изумлению мужчины, казалось, не было предела.
− Это королева приказала… Я не знаю зачем.
Они кружились в танце среди других пар.
− Не паникуй. В чем тут интрига, я пока не знаю, но разберусь обязательно. Пока постарайся вести себя естественно, главное, не бойся. Я присмотрю за тобой.
Он задумался на некоторое время.
− Знаешь, ты очень красивая! – принц ободряюще улыбнулся, − Как бы я хотел снять эту маску! Но пока нельзя. Сейчас танец закончится, через некоторое время я подойду снова. Держись! Сразу сбегать нельзя – будет заметно. Я хочу узнать, что затеяла моя мать. Ты поможешь?
− Да, − пролепетала Элиз.
− Все, танец заканчивается. Отойди пока в уголок, я тебя найду.
Музыка прервалась, они поклонились друг другу и разошлись в разные стороны. Девушка отошла к балкону – ей не хватало воздуха. Вдыхая полной грудью, не замечая прохлады, она стояла на балконе сжимая в руках перила. Тихонько стукнула дверь: на балкон вышел незнакомый блондин без маски.
−Добрый вечер! – он поздоровался красивым баритоном с легким акцентом, − Вам не холодно? Здесь прохладные вечера. У нас на юге сейчас уже тепло, думаю вам понравится, − отпустил он странное замечание.
Элиз молчала, вздрогнув от озноба. Почему-то этот красавец внушал ей ужас. К сожалению, путь отступления был отрезан: он стоял прямо у дверей.
− Все-таки вы замерзли, − он подошел к ней ближе, начиная расстёгивать длинный ряд пуговиц на васильковом камзоле. Девушка невольно отпрянула – он заметил её движение.
− Не пугайтесь! Я просто хочу дать вам свой камзол, чтобы согреться. Не могли бы вы снять маску? Сложно разговаривать с человеком, не видя его лица.
− Я не могу, − проговорила девушка.
− Да что такого? – удивился мужчина, − На самом деле не понимаю, зачем этот бал превратили в какой-то фарс? Я и так тут никого не знаю, кроме принца Рэинмада и герцога Густава. Да и вас узнал только по платью и маске. Позвольте, я помогу, – он накинул свой камзол девушке на плечи и аккуратно потянул за ленту, державшую маску.
Элиз молча наблюдала, как он снимает с неё маску: страх пригвоздил девушку к месту. «Это принц Озмунд!», − поняла она.
Несколько секунд он молча изучал её лицо, потом вздохнул и произнес:
− Похоже, мне сильно повезло: вы очень красивы. Гораздо красивее, чем на портрете, который мне показывали.
Затем безо всякого перехода, он сказал:
− Будьте моей женой!
Воздух сгустился, неожиданно обретя консистенцию сиропа. Элиз натужно тянула его в себя, в глазах потемнело.
− Принцесса Джорджианна! Что с вами? – услышала она далекий голос, прежде чем провалилась во тьму.
***
О происшествии на балу в честь прибытия и сватовства принца Озмунда судачил весь двор, только полушепотом. Принцесса Джорджианна благополучно обвенчалась с иностранным принцем и отбыла на юг, к его двору. Её близнец, принц Джерард был безутешен, впрочем, как и Рэинмад, на неделю запершийся в супружеской спальне и принимавший только слуг со спиртным, в грубых выражениях посылая всех остальных, включая собственную мать. Его жена, Иллирия, ютилась в одной комнате с дочерью, рыдавшей несколько дней подряд, но по другой причине. Шептались о какой-то сумасшедшей, неизвестно как пробравшейся во дворец, заколовшей ножом гувернантку Дианы.
Тиму, сходившему с ума от неизвестности и беспокойства, по секрету все рассказала Сибил.
− Ты только не выдавай меня: это большой секрет! Я бы не говорила, но сил нет смотреть, как ты изводишься. Мне рассказала камеристка королевы, Одетт, которая просто подслушала разговоры и все сопоставила. Это придумала королева-мать. Ты ведь слышал о проклятии принца Озмунда? Если бы он напрямую посватался к принцессе, то она погрузилась бы в сон-смерть, а не наша Элиз. Королева просто искала подставную девушку, чтобы обезопасить дочь, а герцогиня де Молен в разговорах упомянула, что гувернантка Дианы очень схожа внешне с Джорджианной, и волосы рыжие, как у принцессы. Вот так наша девочка оказалась в том стеклянном гробу, который сделали для неё по приказу принца Рэинмада.
Тим схватился за голову.
− Но Элиз же не умерла! Или?...
− На балу произошло очень странное событие, − продолжала Сибил, − Как только принц Озмунд внес Элиз в зал, с криками: «Помогите! Ей плохо!» откуда-то появилась старуха в лохмотьях, босиком, с ногами, покрытыми страшными шрамами, которая подошла к нему прями через весь зал. Никто не смог её задержать, все застыли, словно мухи в янтаре. Эта старуха подошла прямо к принцу и сказала:
− Вот так за дедов страдают невинные внуки, а за принцесс – простолюдинки! Хитрецы перехитрили всех… А может, самих себя?
Потом она обернулась ко всем, произнеся:
− Лишь верное сердце девицу спасет!
Все преодолеет и перенесет!
Своим поцелуем её одарит,
От сна пробуждение вскоре узрит!
Сказав последнее слово, старая ведьма растаяла прямо в воздухе, а принц Рэинмад отнял Элиз у растерявшегося Озмунда и куда-то унес. Теперь она спит в прозрачном ящике, висящем на цепях возле источника в парке, а принц навещает её каждый день.
Тим едва дослушав, побежал к Ракушке. Выйдя к уголку, знакомому с детства, он увидел большой прозрачный ящик, висящий на цепях, закрепленных на четырех столбиках. Когда парень подошел ближе, у него подкосились ноги: внутри действительно лежала Элиз, одетая как принцесса. «Может, попробовать разбудить её?» − подумал кузнец, − «Я ведь так её люблю!». Но потом в голове всплыли строчки «Лишь верное сердце девицу спасет». Он ведь встречался с девушками, пока она была далеко… Зашуршал гравий под уверенными шагами: кто-то приближался к Ракушке. Повинуясь безотчетному порыву, парень спрятался за кустами.
К усыпальнице Элиз подошел Ришар Башелье: по его лицу струились слезы.
− Ох, девочка моя! – произнес он тихо, − Это я во всем виноват! Дурак амбициозный! Нужно было оставить тебя тогда дома, а не отсылать в пансион. Ну, спуталась бы с этим Тимоти Вернье, ну и что? Поженил бы вас и дело с концом! Уже внук или внучка были бы! Зато жива осталась. А так, лежишь в гробу… Кто тебя разбудит? Я? Да где ж взять мне верность, если я только о работе и думал все время, да как наверх выбиться! Зачем, спрашивается? Как теперь мне жить? Для кого?
Дворецкий так горько рыдал, что Тим не выдержал и вышел из укрытия.
− И ты тут? – Башелье полез во внутренний карман дублета, − Вот, возьми! Это твое!
Он извлек толстую пачку бумаг, перевязанных бечевкой, бережно положил на стекло.
− Что это? – спросил Тим, уже догадываясь.
− Все её письма! Мне – одно маленькое, раз в месяц: «Папа, я здорова, все хорошо, преподаватели хвалят», а тебе целые романы, каждую неделю! Я, признаюсь, даже ненавидеть тебя стал – уж так она тебя любила! Свои девичьи мечты поверяла, все сетовала, чего не пишешь, но, умница, сама разобралась: директриса все изымает. Как только изловчалась отправлять свои письма – ума не приложу!
− Через дворника, − пояснил Тим охрипшим голосом.
Дворецкий поднял на него красные от слез глаза, повторил:
− Через дворника…Скажи мне, − его слова падали, как тяжелые камни, − Ты–то сам любишь её?
Тим открыл было рот, но Башелье тут же перебил его:
− Я знаю, ты гулял напропалую! Не мне, на самом деле судить тебя. Я сам таким был: со всеми доступными девицами в постели побывал, пока не встретил её мать и не влюбился без памяти. Целых два года мы были с нею счастливы. Я думал, так не бывает! А потом она умерла, оставив мне Элиз, свою копию. Как вас с нею увидел тогда…Чуть тебя не убил! Дочка так плакала, это меня и отрезвило. Так что?
− Я люблю вашу дочь, − ответил Тим, − Хотел просить её руки в тот вечер, как все случилось.
− Может, сможешь её разбудить?
− Попробуй! У меня не вышло, − сказал подошедший к мужчинам принц Рэинмад, − Это и не удивительно: я ведь женат. К тому же думаю о государственных делах больше, чем о себе самом. Вот такова расплата за это.
Он открыл ключом замок на стеклянном гробе, откинул крышку, ласково коснулся руки спящей девушки.
− Попробуй! – повторил он, отходя.
Тим склонился и поцеловал Элиз в прохладные губы. Мужчины подождали некоторое время, но ничего не произошло. Принц уже хотел закрывать крышку, как из-за кустов выскочила Диана.
− Папа! – вскричала она, − Не закрывай! Я хочу поцеловать Элизочку!
За нею из-за кустов показалась запыхавшаяся Виола.
− Ваше высочество, девочка убежала от меня на прогулке! Она такая прыткая, я еле догнала!
− Все в порядке, − произнес Рэинмад, − Иди сюда, доченька! Я помогу.
Он приподнял девочку на руках. Диана поцеловала Элиз в обе щеки и прошептала:
− Элиз, просыпайся пожалуйста! Мне очень одиноко без тебя! Папа грустит, твой папа плачет, а кузнец, которому я вылечила ручку, совсем без тебя пропадет!
Девушка в стеклянной колыбели глубоко вздохнула и открыла глаза.
− Я тоже тебя люблю, дорогая! – сказала она обрадованной девочке, − Ты настоящая наследница королевы Софонизбы.
Встретившись глазами с принцем, она улыбнулась, произнеся:
− Вы ведь все понимаете, ваше высочество! Всегда можете рассчитывать на мою сердечную дружбу.
Рэинмад отпустил дочь, взял девушку за руку, не отводя взгляда, постоял несколько мгновений, а потом отвернулся и пошел прочь.
Виола увела Диану, которая теперь охотно пошла с нею. Тим помог девушке выбраться из ящика.
− Папа, − Элиз обняла отца, − Ты, с чистой совестью, можешь жениться на Сибил, будьте счастливы. А я люблю Тима, с самого детства, сам знаешь: ты ведь читал мои письма!