Элиз уже месяц работала няней-гувернанткой у Дианы, дочери принца Рэинмада и принцессы Иллирии. Поначалу пришлось некоторое время терпеть нападки матери девочки – та никак не могла смириться с решением мужа об обучении дочери. Помня, что о ней говорил принц, Элиз старалась изо всех сил, чтобы не гневить принцессу. Зато с Дианой они быстро подружились. Как выяснилось, её нещадно баловали, при том, что девочка была сильно обделена вниманием родителей. Прежняя няня общалась с нею, исключительно сюсюкая и потакая всем прихотям, совершенно не стараясь развивать острый и пытливый ум подопечной.
При самой первой встрече, Диана учинила жуткую истерику, когда Элиз запретила ей есть торт вместо обеда, а перед ужином усадила писать «строчки» - каллиграфические упражнения, которые казались избалованной принцессе ужасно скучными. Чтобы унять вопли, девушка предложила рассказать сказку – это и стало началом их дружбы. Любознательная Диана обожала сказки и истории, а из рассказов про «Зайку-попрыгунчика» и «Гусенка-Лапку», которыми её «кормила» прежняя няня, уже давно выросла.
Неоднократно Элиз встречалась в коридорах дворца и со своим обидчиком, в сопровождении разных дам и придворных. Он всякий раз при встрече скользил по девушке безразличным взглядом, словно это была стена, или очередная ваза в нише. Девушке даже стало немного обидно, хотя она никак не могла понять причин – ведь это же хорошо! Значит принц Рэинмад исполнил обещанное и заступился за неё. Вряд ли герцог станет извиняться перед какой-то прислугой!
Однажды вечером, когда Элиз уже уложила Диану, почесав ей на ночь спинку и прочтя сказку «О находчивом барде», к ним в покои зашла принцесса Иллирия, приказав задержаться.
− Дочь уснула? – спросила она строго.
− Да, ваше высочество, − эта статная черноволосая женщина, сующая свой длинный орлиный нос повсюду, наводила на неё оторопь. Большие карие, с поволокой глаза принцессы Иллирии зорко обвели помещение, остановившись на детской парте, которая с недавних пор обосновалась у окна, рядом с книжным шкафом. Она повернула свое благородное, немного надменное лицо к девушке и произнесла:
− Каковы успехи моей дочери?
− Хотите, я покажу тетрадки принцессы? – Элиз направилась к парте, беря первую попавшуюся тетрадку, − Диана очень способная девочка, все схватывает на лету.
− Я не прошу у тебя дифирамбов! – резко сказала Иллирия, − Мне нужно настоящее положение дел!
− Но… Дело в том, что это правда! Диана умница! Она умеет складывать и вычитать простые числа, мы выучили счет до пятидесяти и алфавит, у неё получаются очень хорошие рисунки, взгляните!
Элиз достала небольшую папку, в которую складывала работы ученицы. Иллирия презрительно поджала губы, медленно пролистав несколько рисунков дочери.
− И это ты называешь «хорошие»? Вот эту кривую собаку? Или уродливую фрейлину?
Девушке стало очень обидно за подопечную, но она сдержалась, все-таки решившись возразить:
− Дети в её возрасте не могут рисовать лучше. Вы ведь поняли, что изображены именно собака и фрейлина! Это о многом говорит: девочка наблюдательна, у неё развито чувство формы и цвета, она старается. Хорошо бы со временем нанять для неё учителя рисования…
− Довольно! – остановила её строгая венценосная особа, − Я поняла тебя. Можешь быть свободна, до завтрашнего утра.
После завтрака, на прогулке в парке Диана с удовольствием играла в мяч с детьми герцога де Молен Гертрудой и Патрисом – тоже близнецами, как принц Джерард и принцесса Джорджианна. Элиз в это время сидела под деревом, на плотной подстилке для пикника и смотрела на них. От группы придворных, стоящих у большого центрального фонтана, отделился мужчина и направился к ним. Девушка узнала отца Дианы, принца Рэинмада. Подойдя к ней, он без церемоний уселся рядом на подстилку и произнес, смотря на резвящихся детей:
− Вчера у тебя была моя жена.
− Да, ваше высочество!
Он бросил в её сторону короткий взгляд и, не меняя выражения лица сказал:
− Я уже неоднократно просил обращаться ко мне по имени, когда никого нет рядом! Итак, что ты ей сказала?
− Я…Я…Её высочество спрашивала об успехах принцессы…− её бросило в холодный пот: вдруг она сделала что-то не так?
Рэинмад незаметно взял девушку за руку и легонько стиснул, продолжая глядеть на дочь.
− Знаешь, как ужасно, когда разумный и жизнерадостный человек, при тебе начинает мямлить и заикаться? Понимать, что вызываешь лишь страх в том, кому хотел бы нравиться, быть другом? Мне казалось, мы обо всем договорились тогда, в тайном ходу.
Он на мгновение взглянул ей в глаза, а потом произнес:
− Детям наскучила игра, они идут сюда. Я зайду к тебе вечером, нужно поговорить. Иллирия осталась очень довольна тобой: она тоже ужасно не любит, когда юлят и пресмыкаются.
К ним подбежала раскрасневшаяся счастливая Диана и с разбегу кинулась в объятия принца, повалив его на подстилку. Отец и дочь весело смеялись, затеяв шуточную возню. Элиз хотела встать, чтобы не мешать им, но Диана уцепилась ей за платье, а принц, поддавшись на порыв дочери, удержал гувернантку за руку. Волей-неволей, ей пришлось включиться в их шутки, тем более Диана корчила такие уморительные мордашки, что невозможно было удержаться от смеха.
− Братец, вы бы были скромнее на людях! – Элиз мгновенно узнала этот голос, принадлежащий человеку, который как-то обещал найти её, − Негоже забавляться с прислугой на глазах у всего двора. Не ровен час, кто-то донесет вашей ревнивой супруге – вот будет скандал!
Девушка, подскочила словно на пружине и мучительно покраснела не зная, что сказать: в паре шагов стоял герцог де Молен, кривя губы в неприятной ухмылке, метая глазами молнии. Рядом с ним, взявшись за руки стояли испуганные Патрис и Гертруда, явно в растерянности − убежать или остаться на месте.
Принц отпустил дочь, так и не успевшую согнать улыбку с лица, немедленно кинувшуюся в объятия воспитательницы. Рэинмад откинулся назад, опершись на локоть, приняв расслабленную, даже немного развязанную позу, глядя на де Молена «свысока» - несмотря на то, что сам полулежал на земле, а тот стоял.
− Что это ты, братец, заделался вдруг блюстителем нравов? Не так давно ты не слишком заботился о свидетелях, наставляя синяков девушкам! А может тебя зрение подводит в последнее время, и ты не заметил мою дочь, Диану? Вообще-то мы играли именно с нею – что в этом может не устроить мою супругу?
Герцог не нашелся, что ответить, просто злобно глядел на него.
− Если бы ты больше внимания уделял собственным детям, может и не возникало бы разных гадких мыслей, − спокойно продолжал Рэинмад, − Мне кажется, вас ищет герцогиня – она как раз идет сюда!
Близнецы вприпрыжку побежали к матери, а Густав де Молен отвесил не слишком почтительный поклон, очень недобро взглянув напоследок на сжавшуюся Элиз перед тем, как быстро зашагал в сторону подходившей супруги. От принца это не укрылось.
− Не бойся, − тихо сказал он, обращаясь к девушке, − Я уже разговаривал с ним по поводу поведения со слугами. Густав не тот человек, чтобы молча снести взбучку, вот и огрызается. Тебе он ничего не сделает: я позабочусь!
− Я не люблю дядю! – воскликнула Диана, − Друзья очень боятся своего папу, когда он в плохом настроении! У них очень вредный учитель: все время жалуется дяде на плохую учебу, а тот лупит за все Пари, потому, что он мальчик! Герти часто из-за этого плачет, а у Пари вся спина в следах от розги, он мне показал в кустах!
У Элиз вытянулось лицо, Рэинмад посерьезнел, поднялся на ноги, подошел к дочери.
− Спасибо, что сказала, − принц положил руку на голову дочери, − Я подумаю, что можно сделать. Дети не должны страдать от деспотизма родителей, вне зависимости от их положения.
Он отступил, собираясь направиться обратно к придворным и произнес:
− Увидимся вечером, Элиз!
Когда принц отошел на достаточное расстояние, Диана умильно посмотрела на воспитательницу и попросила:
− Элиз, очень хочется есть! У тебя нет случайно чего-нибудь?
Девушка давно завела привычку приберегать что-нибудь от завтрака для ученицы, но сегодня дети успели все съесть – близнецы тоже не страдали отсутствием аппетита.
До обеда ещё оставалось около трех часов.
− Если ты меня не выдашь, мы можем сходить на кухню: я попрошу Сибил – помощницу повара, чтобы она нам что-нибудь собрала.
Диана запрыгала от радости – ей стало ужасно интересно, ведь она до сих пор ни разу не была в дворцовой кухне! Прежняя няня очень строго за этим следила, по приказу матери девочки.
Они отправились в «черное» крыло дворца, где находились кухня, кладовые, конюшни, кузница и жилища прислуги. Диана, до этого не задумывавшаяся, куда девается улыбчивая девушка, принесшая обед, или убравшая комнаты; где отдыхают её любимый пони и кучер, за ним присматривающий; как и кем готовятся её любимые пирожные, смотрела на все широко раскрытыми глазами.
Элиз украдкой поглядывала в сторону кузницы, но дверь её была крепко заперта. Девушка вздохнула: Тим вспоминался чаще, чем хотелось. Она никак не могла смириться с мыслью, что они уже целый месяц даже ни разу не встретились – ведь друг детства находился совсем рядом! Кузница, до которой из комнаты девушки идти ровно двенадцать минут, казалось, перекочевала совсем в другую страну: молодой кузнец теперь был для неё ещё дальше, чем раньше. Пока она училась в пансионе, оставалась хотя бы надежда, что он получает её письма. Пусть его ответы не доходят, но он вспоминает о своей подруге, скучает, хотя бы вполовину от того как она скучает за ним.
Теперь же, перед глазами постоянно всплывала их встреча, как он смотрел на Элиз, симпатичная девушка, явно ему не чужая, собственнически виснет на его непривычно вздувшейся мышцами руке! Элиз поняла, что снова вот-вот расплачется.
Диана вприпрыжку побежала к открытой двери на кухню – девушка еле успела поймать её за руку.
− Диана, держись пожалуйста рядом со мной! − отчитывала она резвушку, − Кухня − достаточно опасное место: острые ножи в руках поваров, огромные кастрюли с кипящими водой или маслом! Детям не зря запрещено бывать здесь. Сейчас найдем Сибил, а потом подождем на улице.
− Но я видела, там бегают дети! – возразила девочка.
− Это поварята, они тут работают: помогают чистить овощи, выносят мусор, нарезают, что им велят, подают посуду, приносят продукты…
От удивления Диана приоткрыла рот.
− Я тоже хочу работать! Тут такая кутерьма и суета, совсем не до скуки! Хочу быть поварешкой!
Элиз улыбнулась:
− Поваренком, не поварешкой – это большая ложка, которой разливают суп. Глупышка, ты даже не представляешь, как тебе повезло, что ты принцесса! Поварятам играть некогда – весь день в работе. Давай, пусть каждый останется на своем месте. И, пожалуйста, не говори родителям, особенно маме, где мы были, а то у меня будут огромные неприятности.
К ним навстречу выскочил мальчик лет десяти с пустой корзинкой – видимо, его отправили за чем-то в кладовую. Элиз узнала Люка́, сына Сибил, и постаралась его расспросить, где мама.
− Она в кладовой, где мясные туши, − ответил сорванец, тут же убегая по поручению. Ответ не очень понравился девушке − в её планы совершенно не входило показывать принцессе эти помещения.
− Может, тогда потерпишь до обеда? – спросила Элиз прыгающую на месте Диану.
− Нет! – заныла девочка, − Я очень хочу есть! У меня в животе урчит!
− Ладно, − решилась Элиз, − Пошли, но держись за мою руку крепко-крепко!
Они зашли в снующий, многоголосый, пахнущий специями, хлебом, раскаленной сковородой и маслом, шум кухни, обдавший пришедших, словно океанской волной. Подойдя к одному из поваров, девушка попыталась попросить у него какой-нибудь еды.
− У нас строгий учет! Мэтр Сотер с нас три шкуры спустит, если что-то пропадет! – тут же сдвинул он брови.
− Но, может, осталось что-нибудь от завтрака? Хотя бы пирожок, или несколько кусочков колбасы, чтобы положить на булочку…
− Так и быть, поищу чего-нибудь для оголодавшей красотки, − криво улыбнулся молодой человек, − А ты вечерком приходи за ворота парка, прогуляемся! Может, и ты меня чем-нибудь угостишь?
Он многозначительно опустил липкий взгляд на грудь девушки. От такой наглости, Элиз покраснела. Только из-за девочки, жмущейся к её юбке, она ответила учтиво:
− Нет, благодарю. Мы не настолько голодны. Пойдем поищем кого-нибудь менее меркантильного.
Парень хмыкнул и отвернулся.
− Хочу булочку! – заныла Диана. Элиз только тихонько вздохнула. К мэтру Сотеру она не рискнула идти – он обязательно доложит об их визите во дворце, и тогда… Даже думать не хотелось о том, что тогда. Оставалось идти в кладовые. Выйдя из основного здания, где помещалась кухня, они прошли еще дальше, к отдельно стоящему, достопамятному амбару – в нем хранились овощи, там же помещалась и погреба с разделочной. Элиз с принцессой вошли в двери как раз в тот момент, когда Сибил объясняла Тиму, какой кусок ей необходим, а он прикладывал к свиной туше нож, примеряя то так, то эдак… Услышав звук шагов, он поднял глаза и тут же вздрогнул, замычал, сцепив зубы, едва подавляя вскрик: от неожиданности нож соскользнул, оставив длинный глубокий разрез на его ладони!
Элиз ахнула, а Диана по-щенячьи взвизгнула, приложив ладошки к щекам.
Обернувшаяся Сибил воскликнула:
− Что тут делает девочка? Элиз, ты что, с ума сошла?
Диана уткнулась в юбку гувернантке, пустившись в рев.
− Нужно немедленно обработать и перевязать рану! – в этот момент Элиз могла думать только об истекающем кровью Тиме, − Сибил! Где взять воду, йод и какую-нибудь чистую тряпицу на бинт?
Она подскочила к парню, пытаясь осмотреть рану. Тим пытался отстраниться, чтобы не запачкать её одежду. В то же время, принцесса отчаянно ревела, растирая лицо руками.
− Сейчас! Я позову доктора! – Сибил бросилась к выходу.
− Нет, стой! – вымученно произнес кузнец, − Все не так страшно! Просто порез!
Но помощница повара уже выскочила за дверь. Элиз стало дурно от вида его рассеченной ладони. Неожиданно, принцесса, с красным заплаканным лицом подошла и сказала:
− Дай ручку!
− Нет, там большая рана, − попыталась остановить её девушка, но Диана настойчиво повторила, протягивая к Тиму руки:
− Дай ручку!
Кузнец удивленно протянул свою пораненную кисть.
Диана ничего не делала, просто держала его ладонь обеими своими и смотрела округлившимися глазами прямо на длинный кровоточащий разрез с разошедшимися краями, которые прямо на глазах начали стягиваться, кровь перестала течь и на месте пореза образовался тонкий розовый рубец. Девочка вздохнула и осела на пол, Элиз едва успела её подхватить.
− Голова кружится, − сонно пробормотала принцесса. Потрясенный Тим потер совершенно здоровую руку и пробормотал:
− Что же это? Как такое возможно? Настоящее чудо!
Элиз уже все поняла: Диана унаследовала дар отца!
− Пожалуйста, не говори никому, − взмолилась она, гладя в глаза Тиму, − Это принцесса Диана! Никто не должен знать о том, что здесь случилось! Мы пойдем, а то нам сильно попадет!
− Элиз! – тихо позвал Тим, − Это ведь правда ты?
− Нет, привидение Западной башни! Конечно я! Неужели так изменилась? – девушка не знала, смеяться или плакать.
− Нет! То есть да! Я… не знаю, − парень совсем растерялся, внезапно оробев.
− Пока! Нам нужно бежать!
Девушка с весьма увесистой принцессой на руках, поскорее бросилась вон, спрятавшись за кустами, заметив спешащую в сторону амбара Сибил в сопровождении доктора. Через несколько минут они вышли втроем, вместе с кузнецом, о чем-то говоря. Когда Сибил с Тимом вернулись в амбар, а доктор, покачивая головой, направился в обратный путь, принцесса попросилась:
− Отпусти меня, я сама пойду. Я все ещё хочу есть, теперь даже больше!
− Прости, детка, придется подождать обеда. Несчастная булочка не стоит таких проблем!
***
Вечером, уложив очень уставшую за этот длинный день Диану, Элиз собралась идти к себе. Принц Рэинмад так и не заглянул, чему она в тайне была рада. Очень хотелось увидеть Тима, но воспоминание о разговоре с отцом останавливало. После приезда, она продолжала расспрашивать о друге. Отец всячески старался уходить от темы, а потом, когда она совсем его допекла, раздраженно ответил:
− Дался тебе этот прохиндей! Да у него в постели перебывало половина дворцовых служанок! Поверь, он тебе не нужен! Забудь наконец о нем!
Но как она ни старалась, Тим никак не желал забываться. Иногда, ночами, девушке вспоминался неприятный эпизод с герцогом де Моленом, и она не раз задавалась вопросом: а что, если на его месте был бы Тим? Как бы она себя повела? Смогла бы устоять? Неужели он целовал бы её также грубо?
Потом вспоминалась девушка Тима, и Элиз хотелось кинуться на неё с кулаками. Чтобы сильнее отвернуть себя от бывшего друга, она представляла, как он целуется с той девушкой, ласкает её, а она отвечает ему… После таких мыслей становилось ещё хуже: сердце разрывалось от боли, хотелось умереть, чтобы не чувствовать вообще ничего.
Тим был так близко, совсем рядом… Она задумчиво шла по коридору в сторону своей комнаты, но неожиданно ноги принесли Элиз к выходу: вот уже она идет по аллее, почти пустынной в этот час – только парочки спешат укрыться, сворачивая на узкие тропинки, и редкие прохожие заканчивают променад. Может, все же сходить к Тиму? Поговорить… Нет, уже поздно, вот-вот стемнеет!
− Куда это ты собралась? – кто-то грубо схватил за плечо, − Тебя принц ждет? Решили в парке встречаться, чтобы его женушка не догадалась?
Густав де Молен толкнул Элиз куда-то в сторону: они оказались в укромной беседке, притаившейся прямо среди высоких цветущих кустов жасмина, источавшего одуряющий аромат. Он развернул девушку лицом к себе, с каменным выражением, только глаза мужчины метали молнии. От неожиданности и страха она не могла вымолвить ни слова.
− Думаешь, можно безнаказанно унижать меня? Полагаешь, Рэинмад вечно будет вступаться? Да он боится свою жену, как огня! Один намек, и ты вылетишь из дворца вместе с глупцом-папашей, вздумавшим продвинуться по службе за твой счет!
Он грубо встряхнул её – девушка попыталась высвободиться, но тщетно. Её попытки только раззадорили разъяренного герцога. Он схватил её за затылок, пресекая попытки отодвинуться, и прошипел прямо в лицо:
− Может, ты и попадешь к нему на свидание, но с примятой красотой! Поглядим, как ему такое понравится и как он будет метаться на крючке супруги-церберши!
Элиз поняла, что сейчас случится и стала вырываться изо всех сил, скуля:
− Нет! Не трогайте меня! Не смейте!
Де Молен швырнул её на скамью, к счастью, покрытую мягкими подушками – видимо, эта беседка часто становилась местом для нежных свиданий. Мужчина с треском рванул на ней платье – Элиз хотела вскрикнуть, но герцог зарычал и запечатал ей в рот диким, страстным поцелуем. О продолжал рвать её несчастное платье, причиняя боль, терзая руками тело, а рот своими губами, языком, зубами. Вдруг его пальцы впились в нежную плоть между ног – Элиз придушенно вскрикнула. Вдруг насильник обмяк, придавив её всем весом. Дрожащая девушка изо всех сил стала сталкивать его с себя руками и ногами…
− Тише, тише! Все позади, − тихий голос, знакомые заботливые руки помогли подняться: она стыдливо стягивала на груди разорванное до самой талии платье, − Пойдем поскорее отсюда, пока никто нас не увидел!
Принц на мгновение приобнял, накидывая свой плащ ей на плечи, нежно прижимая к себе – от пережитого у девушки подкашивались ноги. Её щеки коснулась прядь русых волос, тонко пахнущих травами. Неожиданно, напряжение стало отпускать, Элиз против воли стала всхлипывать. Рэинмад ещё теснее прижал её к себе, зашептав в ухо:
− Потерпи, ещё чуть-чуть!
Они зашли во дворец с уже знакомого черного входа, в ночной тьме казавшегося мрачным и пугающим, поднялись по ступеням – встрепенувшемуся было стражнику принц сделал какой-то знак свободной рукой и тот не стал ни о чем спрашивать.
Быстро проделав уже со знакомой картиной все необходимые манипуляции, Рэинмад повлек Элиз на лестницу тайного хода. Похоже, он видел в темноте не хуже кошки: сама девушка спотыкалась на каждом шагу и без поддержки принца уже давно расквасила бы себе нос. Мужчина толкнул дверцу в стене, и они оказались в просторной комнате – в высокие незашторенные окна виднелось звездное небо.
− Садись вот сюда, − принц подвел её к кушетке, − Сейчас зажгу лампу.
Он повозился возле темного силуэта, в котором угадывался комод, что-то неярко сверкнуло, лицо мужчины осветил огонек лампы: он прикрутил фитиль и вернул стеклянный колпак на место. Взглянув на Элиз при свете, Рэйнмад сжал губы. Девушка поежилась, теребя разорванный ворот платья.
− Этот негодяй переходит все границы, − гнев принца выдавало лишь легкое напряжение в голосе, − Необходимо принять меры! Я обещаю что-нибудь придумать – так не может продолжаться.
Он присел рядом, сочувственно глядя девушке в лицо. Ей было стыдно на него смотреть. Неожиданно мужчина встрепенулся.
− Что это я! Тебе ведь нужно умыться! Наверно ты захочешь переодеться. Тут, кажется, была рубашка и халат, а в той нише – таз и кувшин с водой. Это мое убежище – иногда отдыхаю здесь от всех. Такой характер: периодически необходимо уединение. Люблю посидеть у камина с интересной книгой за полночь, а нигде в другом месте этого не получится. Я пока выйду ненадолго: можешь привести себя в порядок. Мы переговорим и потом я провожу через тайный ход в твою комнату.
Он вышел, оставив Элиз лампу. Она вскочила, исследуя комнату: несколько длинных ночных рубашек висели на плечиках в шкафу, рядом с красивым темно-зеленым халатом, который волочился за девушкой по полу, из-за разницы с принцем в росте.