Катерина открыла глаза. И сразу зажмурилась от яркого солнечного света.
Медленно открыла снова, постепенно привыкая к тёплым солнечным лучам.
– Добро пожаловать в Загробный мир! – раздался приятный мужской баритон.
Эта фраза нисколько не напугала девушку. Она спокойно разглядела место, в
котором находилась. Обнаружила себя на мягком кожаном белом диване в небольшой
светлой комнате. За окном цветущий сад и большой фонтан, в брызгах которого
сияет радуга. Противоположная стена комнаты украшена букетами живых цветов. Вот
от куда этот дивный аромат. Прямо перед Катериной за массивным столом красного
дерева сидел молодой мужчина в тёмно-синем костюме. Тот типаж мужчин, от
которых веет успешным успехом. Эдакий волк с Уолл-стрит с ярко синими глазами и
соблазнительной искренней улыбкой.
– Где я? Как я здесь оказалась? Не помню, как я сюда попала.
– Ваша жизнь на планете Земля завершилась. Тело осталось там. А сама ваша
сущность, которую люди часто называют душой, но это не совсем так, некоторое
время будет проживать в этом мире. Для простоты восприятия назовём его Загробным.
Здесь вы будете находиться столько, сколько пожелаете. Но задерживаться здесь
не рекомендую, потому что вас ждёт Светлый мир. Светлый мир значительнее
интереснее нашего. Больше развития, самопознания, совсем иное восприятие себя.
Там вы познаете свою сущность, чтобы подготовиться к жизни в лучшем мире.
Там совершенно другие правила. И радости, само собой больше.
– Я думала, что после смерти человек попадает в рай или ад… Или в чистилище
для начала…
– Очень условное человеческое представление о нашем мире. У сущности всегда
есть выбор, будь она в человеческой оболочке на Земле, или в тонком духовном
теле, как вы сейчас. Сущность всегда может выбрать то, что сейчас вы называете
адом или раем. Жители вашей планеты часто выбирают ад. Что на Земле, что здесь.
Мы изучали этот феномен тысячелетиями и так и не разобрались в его истинной
причине.
– То есть сейчас мне предстоит выбрать: ад или рай?
– Я провожу вас в коридор. Там будет несколько комнат. В каждой комнате –
ваши воспоминания из прошлой жизни. Заходя в комнату, вы проживаете эти события.
Чувствуете всё, как было тогда, словно бы попали в тот момент времени. Разница
в том, что развитие дальнейших событий в этой комнате не происходит. Событие зациклено. И начинается вновь после завершения. Вы
всегда можете выйти, завершив один круг. В следующей комнате, вас ждёт новое
воспоминание. И только вы решаете остаться в воспоминании и прожить его
ещё раз либо пойти дальше. Любое количество повторений – на ваш вкус.
– А что за воспоминание? Какой-то неправильный поступок? Меня там за него
накажут? Котёл, черти и всё такое?
Мужчина расхохотался. Он смеялся долго и заливисто. Катерину тоже охватила
волна смеха.
– Почему все думают, что ад – это черти и котлы? Мы усовершенствовали
систему пыток пару тысячелетий назад, а у людей всё ещё осталось это
примитивное восприятие ада. Прогресс не стоит на месте не только на Земле, но и
в нашем мире. Давно уже всё стало более изощренным, жестоким, а самое главное – индивидуальным.
Черти – детский лепет по сравнению с современной системой пыток. Но почему вас
интересует ад? Райские комнаты тоже будут. Правда люди предпочитают зависать в
комнатах пыток. А потом быстро пролетают комнаты счастья. Но вы не обязаны
придерживаться выбора большинства. И помните, что вас ждёт Светлый мир с его
прекрасной жизнью.
– Так просто? Пройти пару комнат, в которых даже чертей нет, чтобы попасть
в рай?
– В Светлый мир. Повторю, из комнаты можно выйти после завершения круга воспоминаний перед началом нового цикла. Запомните это. В конце коридора вас ждёт переход в Светлый мир. Уже завтра вы можете в него попасть. Хотя… не буду обманывать. Многие предпочитают задержаться в Загробном мире. Мы никого не держим. Мы не жестокие. Вы сами создаёте свой собственный ад. Точне ваши страдания, сожаления о содеянном. В любой момент вы можете простить себя и выйти из комнаты, сделать шаг в сторону Светлого мира. Светлый мир намного прекраснее. И мы рекомендуем провести здесь не больше времени, чем земная жизнь. Но люди предпочитают зависать у нас на тысячелетия. Мы не можем влиять на их выбор.
– Выбор, выбор, сколько можно твердить о выборе? Пойдёмте уже. Не терпится
заглянуть в эти комнаты и перейти в тот мир, который вы так рекламируете.
Катерина резко вскочила с мягкого дивана. Перекинула вьющиеся каштановые
волосы на правое плечо. Поправила длинную, струящуюся по ногам цветную юбку. И
бросила пристальный взгляд в сторону мужчины, имя которого она так и не узнала.
Но сейчас это было уже не важно. Ей хотелось узнать, что же такого её ждет в
комнатах. Можно пройти за день, а можно капаться целую вечность. Это напоминало
ей квест.
Она любила сложные логические задачки и предвкушала радость разрешения
очередной головоломки. Она начала утомляться от длительных нравоучений, пусть и
соблазнительного незнакомца. Её влекли новинки. Сначала делать, а потом думать
– было её кредо по жизни. Правда, зачастую потом приходилось предпринимать
длинную цепочку телодвижений, чтобы исправить содеянное, но это не расстраивало
Катерину. Она любила повторять фразу «жизнь – это движение». И ей было не
важно, в какую сторону она идёт. Лишь бы не стоять на месте. Потому что в
тишине было очень больно и она изо всех сил пыталась замаскировать тишину.
Только сейчас она осознала, что совершенно не помнит, как умерла. А молодой
человек так и не ответил ей, как она здесь оказалась. Но ей уже овладела новая
идея – попасть в Светлый мир. Мало ли, что случилось, там, в прошлой жизни.
Сейчас она здесь и ей хотелось действовать.
Мужчина открыл перед ней ослепительно-белую дверь и жестом пригласил
пройти. Катерина увидела перед собой широкий светлый коридор. Не более сотни метров в
длину. С обеих сторон были двери разного цвета. Одни яркие, другие совсем
тусклые. Одни были новенькие, другие изрядно обшарпанные. Ручки дверей тоже
были совершенно разными. Одни сверкали, как будто к ним очень редко прикасались.
Другие были засаленные, потемневшие, потёртые. Катерина посмотрела на первую
дверь, в которую ей предстояло войти. Мрачная, как будто измазанная разными
тёмными цветами. Один цвет противнее другого. С проржавевшей круглой ручкой.
Над каждой дверью висело электронное табло.
– А это что? – Катерина тыкнула пальцем в сторону табло.
– Это таймер времени. Мы считаем, сколько времени вы проведёте в каждой
комнате. Для статистики. Исследуем предпочтения людей. Если максимально
заложенное время на прохождение комнаты завершится, а вы из неё не выйдете, мы
сами переведём вас в следующую комнату. Мы следим, за тем, чтобы человеческие
сущности здесь не застревали.
Это не понравилось Катерине. Она не любила прерванные квесты. Если ей не
удавалось пройти квест за отведенное время, она всегда умаливала администратора
немного подождать, и завершала выполнение задания. У первой двери табло было
включено. На нём красовались четыре ноля.
– А вдруг мне не хватит времени? В чём оно измеряется? – Катерина снова
взглянула на четырёхзначное табло. – Мне что, тысяча минут даётся?
Она склонила голову влево и задумалась, перебирая пальцы.
– Это сколько? Шестнадцать часов? Так-то достаточно времени. Меня там хоть
покормят? Или еду тоже надо добывать?
– В Загробном мире нет системы питания. Здесь вы не испытываете голод и не
хотите спать. Круглосуточное бодрствование. Чтобы ничего не отвлекало от того,
чем вы будете заняты. А именно от той ситуации, которая находится за дверями.
Мужчина немного помолчал. Его выражение лица впервые стало печальным. Едва
слышным голосом он добавил:
– А время измеряется в годах.
Глаза Катерины округлились. От такого шока она сделала то, что всегда делала
в сложных ситуация – решительно дёрнула ручку двери, перешагнула за порог и с
грохотом захлопнула за собой дверь.
Она очутилась в больничной палате. На единственной кровати в центре лежала
её мать. Трубки, приборы. Монитор, издающий прерывистый писк. Рука мамы свисала
с кровати.
– Ей же неудобно так, рука онемеет, – пронеслось в голове у девушки. Она
подбежала к маме, подняла упавшую руку и положила на кровать. Рука была
холодной. Катерина принялась разминать застывшие пальчики. Осмотрев всё вокруг
и убедившись, что всё в порядке, она села на стул рядом. Голова гудела от
жуткого переутомления и недосыпания. Она посмотрела в монитор. Картинка
расплывалась. Последние несколько дней зрение скакало. Вчера она не могла
прочитать крупную вывеску магазина, стоя перед входом – видела лишь большое
красное пятно. Медсестра её успокоила, объяснив, что это от стресса и зрение
восстановится. Катерина облокотилась лбом о краешек кровати.
Проснулась от шороха. Мама пришла в сознание. Попросила чай. Катерина
приготовила сладкий чай. Утром она положила две ложки сахара, и было слишком
сладко. Поэтому сейчас вторую ложку она сделала чуть меньше. Плотно закрыла
чашку крышкой с трубочкой и поднесла маме ко рту.
– Совсем не сладко, – мама сморщилась, плюнула и отвернулась.
– Тебе не угодишь! – Взорвалась Катерина. – То сладко, то не сладко. Ты уж
определись! Всё тебе не так! Да как так можно?!
Она размахнулась и бросила кружку с чаем на пол.
Что было дальше, она помнила лишь урывками. Ей хотелось сказать всё, что
накопилось за долгие годы. Предел терпения лопнул. Она безудержно говорила то,
в чём нельзя обвинять мать, что вообще нельзя говорить людям. Злобный голос
заполнял палату со всех сторон. Обвинения в несправедливости. Упрёки. Вопросы,
на которые хотелось найти ответ:
– За что ты со мной так? Почему?
Катерина видела себя со стороны. Ядовитый ком гнева, негодования, желчи. Голос,
как будто не принадлежал ей. Он шёл откуда-то изнутри. Когда слова закончились,
она сжала кулаки и завыла, выражая оставшуюся злость через голос.
Её трясло от гнева.
Монотонный писк пронизывал мозг. В палату ворвались врачи. Катерина сделала
несколько шагов назад. Они суетились, носились туда-сюда перед глазами. И в
этой суете раздался мужской голос.
– Время смерти: пятнадцать сорок три.
Потом к ней подошла женщина в белом халате:
– Катерина, ваша мама ушла из жизни. Соболезную.
Катерина медленно осела на пол. Её подхватили, усадили на стул. Дали что-то
выпить. Она безропотно проглотила чуть кисловатую жидкость.
– Этого не может быть, – она хотела сказать вслух, но не слышала
собственного голоса. Все эмоции, которые были, вышли несколько минут назад.
Пустота. Отрешенность. Отрицание.
– Это не я...
Врачи ушли, оставив её на стуле. Потом кто-то приходил, что-то говорил.
Катерина не слышала. Мать увезли прямо на той кровати, на которой она лежала.
Девушку пытались вывести, она кричала и отмахивалась руками. Привезли новую заправленную
кровать. Оставшись одна, Катерина легла.
Утром принесли поднос с едой. Потом принесли ещё один. Забрали старый. Не
было сил отвертеться от укола и ей что-то вкололи.
Бабулька в белом халате уговаривала поесть, говорила, что спасти было
невозможно, что диагноз неизлечим.
Катерина винила во всём себя. Усталость. Нервное истощение. Безмерное чувство вины. Сожаление. Жалость
к себе. Обвинения в несправедливости устройства мира. Хотелось всё забыть, исправить. Вычеркнуть
из жизни. Переписать. Страданиям не было предела. Она ревела день и ночь
напролёт. Живот болел от голода. Голову давило от невыносимой боли. Она просила прощения. Вновь винила себя. Искала наказания. Умоляла о
прощении. Пыталась забыть.
В этих муках прошла вечность. Она встала. Подошла к выходу. Вспомнила слова
незнакомца про выбор. Коридор в Светлый мир.
Перед ней в больничной палате на единственной кровати в центре лежала её
мать. Трубки, приборы. Монитор, издающий прерывистый писк. Рука мамы свисала с
кровати.
В голове мелькнула картинка о Светлом мире.
– Ей же неудобно так, рука онемеет, – пронеслось в голове. Она подбежала к
маме, подняла упавшую руку и положила на кровать…