У распределительных врат стояла гнетущая тишина, нарушаемая скрипом пера и жужжанием мухи. Вечное утро серебрилось над высоченной сияющей аркой, отделяющей миры живых и мертвых. А за аркой мраморные ступени вели вверх, и черная дыра вниз.
За облупившейся школьной партой восседали трое. Белокрылый в просторном одеянии, ерзал и никак не мог уместить под столом худые коленки. Кучерявый Рогатый тайком посасывал трубку, от дыма которой Белокрылый периодически чихал. А между ними скрючился древний секретарь, почти задевая носом исписанный свиток. Он то скрипел пером, то похрапывал.
Длинная вереница серых теней ждала своей очереди, никто не смел нарушить священную тишину. Назойливая муха кружилась над столом, Кучерявый Рогатый попытался ее прихлопнуть, но Белокрылый с укоризной покачал головой.
— Следующий, — пробубнил секретарь.
Из серого тумана выскользнула душа, свободная от бремени тела. Бледная тень лысого толстяка испуганно хлопала глазами.
— Расскажи-ка свои грехи? — ехидно спросил Кучерявый, и его рога заблестели в утреннем свете. — Вел ли честную благородную жизнь, полную аскезы и лишений?
— Пожалуйста, простите, — запричитал толстяк и упал на колени. — Каюсь, я не со зла…
Кучерявый зажал зубами трубку, и радостно потер ладошки, но ответить не успел. По рядам душ пошло движение, некто пробирался вперед, нещадно наступая на чужие пятки:
— Посторонись! Разойдись!
Очередь недовольно заохала. Рогатый удивленно моргнул, трубка выпала изо рта:
— Что за черт?
Из вереницы теней вывалился большой косматый мужик, старый и седой, но явно недюжинной силы:
— Хей, карапузики, кто тут в Ад крайний? Забирайте, я готов!
Секретарь поднял нос от свитка и попытался сфокусировать осоловевшие глаза:
— Оо?
Ангел затрепетал крылышками и встревоженно заглянул в свиток:
— А вы уверены…
— Уверен! — рявкнул мужик. — Я муштровал солдат, как вам и не снилось! Выгонял под ливень отжиматься в лужах, и зимой в одних трусах! А они штабелями, да с ангиной. Чуть что, хватался за палку и бил. Взял на воспитание с десяток детей, да житья им не давал муштрой и наказаниями! Я изверг и тиран. Мало вам, ребятушки, а? Может, по-другому объяснить?
Он закатал рукава рубашки, обнажая здоровенные кулаки.
— Но ведь… — Белокрылый снова покосился на свиток.
Тут мужик разразился такой витиеватой бранью, что Белокрылый порозовел и икнул. А Рогатый с завистью присвистнул:
— Геенна Огненная по тебе плачет, парень, проходи!
— Она еще не так заплачет! — загоготал мужик. Не дожидаясь вердикта, он протопал мимо парты и прыгнул в черную дыру.
Секретарь с недоумением покосился на соседей:
— Эээ…
У Белокрылого задергался глаз. Кучерявый радостно щелкнул в воздухе хвостом, и муха замертво свалилась под парту.
Из пропитанной слизью трубы воняло канализацией. Мужик плюхнулся в топкое болото и с отвращением сплюнул. Вязкое месиво простиралось до горизонта, освещаемое одинокими зелеными огоньками. Холод пробирал до костей.
Мужик поднялся на ноги, оказавшись по колено в ледяной жиже. Болото забурлило, пуская пузыри. Вонючая трясина вздыбилась, из ее глубин медленно поднялся гигантский спрут. В раздутом полупрозрачном теле горело адское пламя. Маленькая голова сверкала пятью злобными глазками. Из широкого клыкастого рта капала слизь. Извивающиеся щупальца с ядовитыми головами на концах тянулись к новенькому.
Мужик улыбнулся:
— Здрасьте, тетенька! Геенна Огненная, я верно понимаю?
Слюнявый рот отворился, оттуда вырвался столб пламени. Мужик присел, спасая седые волосы, кивнул:
— Приятно познакомиться. Скучно, наверное, мульён лет в болоте ластами хлюпать? Сам бы озверел! Так куда проходить?
Красные глазки замигали, изо рта раздалось шипение:
— Дерзкий ты шибко! Проглочу…
— Ой, не смешите, тетенька! — отмахнулся мужик. — Я уже в Аду, как и вы, между прочим. Кто у вас тут по Темным Делишкам главный? Злобные пакости в мире живых доделать не успел, а очень надобно!
В огненном теле бурлила слизь, змеи тянулись к новенькому и капали ядом. Геенна долго колыхалась, размышляя, наконец прошипела:
— Кощей у нас по связям с общественностью. Бессмертный гад везде успевает…
Ядовитые головы обернулись в сторону мерцающих огней и темной постройки между ними. Мужик заулыбался, поклонился:
— Премного благодарен, мадам! Надеюсь, еще увидимся!
Он послал ей воздушный поцелуй, и проваливаясь по колено в жижу, бодро зашагал к огонькам.
— Мадам… — мечтательно буркнула Геенна и нырнула в болото.
Каменная крепость была окружена колючей проволокой, металлической сетью и рвом, в котором плавали адские крокодилы. Высохшие монстры с клыками-лезвиями. Мужик громко свистнул, и крокодилы всплыли на поверхность.
— Извиняйте, ребятушки! — он с разбегу прыгнул на ближайшего, потом на следующего, и в несколько секунд преодолел ров. Крокодилы злобно сверкали глазами, но их челюсти защелкали в пустоту. Мужик уже карабкался по стене, и вскоре перемахнул через колючую сеть, пробормотал:
— Наша армейская понадежнее была, да и то салаги в самоволку бегали.
Мужик приземлился посреди двора перед избушкой, построенной из чистого золота.
— Кощей, выходи! — рявкнул он. — Дело чрезвычайной важности!
В доме заскрипело, зашуршало. Из темного окна вырвалась стая летучих мышей и бросилась на незваного гостя. Мужик замахал руками, отправляя сразу по несколько летучих в нокаут. В избушке лязгал металл. Мужик усмехнулся и сменил тон:
— Кощеюшка, ты это, не серчай! Золотишка тебе добудем, да неприкаянные души завербуем, только в путь! Давай скорей, пока… — он покосился вверх, но там клубились лишь черные грозовые тучи, и сверкали молнии.
Из избушки показался металлический шлем, за ним выполз Кощей, закованный в латы, которые болтались тощем теле. За собой Кощей волок тяжелый кованый меч:
— Бусурман! — проскрипел он. — Свистну чертей, поджарят тебя! Или Геенна проглотит… Чего надо-то?
Мужик улыбнулся:
— Вот другой разговор! Знаю я души мятущиеся, их бы только подтолкнуть на злодеяние, и они станут верными подданными вашему Злейшеству и Чернейшеству. Да и золотишко их к тебе в карман, верно я рассуждаю?
— Верно, — согласился Кощей, его глаза алчно заблестели. — А с чего ты взял, что они дозрели?
— Помоги только до них добраться, и сам увидишь!
Кощей бросил тяжелый меч, задумался:
— Нам только сны доступны, больше ничего.
— В самый раз! — обрадовался мужик. — Давай скорее!
— Куда такая спешка? — заворчал Кощей, тем не менее нырнул в домик и вынес оттуда хрустальный шар. — Кого вербуем?
— Сосед у меня остался, мальчишка, драчун да забияка, голодными глазами смотрел на квартиру бабки выше этажом. Знаю, обокрасть хочет. Давай сон ему покажем, что ключ у нее на совместном балконе хранится, под цветочным горшком.
— Оо! — обрадовался Кощей, сбросил тяжелый шлем в болото и радостно заколдовал над шаром. — Так… Под горшком! Проснется и сможет обокрасть старушку! Что еще?
Мужик судорожно вздохнул, и произнес:
— Солдатик у меня, младший сын, приемыш. Сколько ни воспитывал его, все халявы ждет, хочет, чтоб полегче и попроще все доставалось. Из колледжа скоро попрут его, да с дружками пойдет разбойничать. Я хочу ему присниться, и сказать, что бездарь он и бестолочь, ничего-то в жизни не сделает. Обозлится парень, да душу продаст.
Глаза Кощея сияли, он колдовал над шаром, чуть не пища от восторга:
— Ух, держитесь, крылатые-конопатые! Сейчас мы свой план перевыполним! Души косяком пойдут!
Не заметил Кощей, как стиснул мужик кулаки, и беззвучно молился.
— Готово! Последними словами ты его обозвал! — воодушевленно вскричал Кощей. — Кому еще пакостим?
Но тут разверзлись небеса, громыхнуло молниями, и появился Кучерявый Рогатый, красный и злой, как черт:
— А ну прекратить! Что ж вы, бусурманы, делаете?
Небо посветлело, оттуда выглянул Белокрылый, но вдохнул болотных испарений и скрылся. Мужик отступил на шаг. Кощей удивленно уставился на Рогатого:
— Как что? Темные души доводим до греха! Казну пополняем.
Кучерявый взвыл, потрясая кулаком:
— Что ж ты, гад, не сказал, что твои солдатики не проиграли ни одного сражения, дрались благородно, врагов пленили, но не мучили? Что ж ты не сказал, что сыновья твои стали кто великим врачом, кто художником, кто политиком, и живут в добродетели?
Кощей заметно побледнел:
— Мы только что двоих до грехопадения довели!
Кучерявый завопил пуще прежнего, так что рога на его макушке задымились:
— Парнишка-вор влез к бабке в квартиру, да так жалко ему ее стало, что он ей полы помыл и хлеба купил!
Мужик улыбнулся в усы. Длинная физиономия Кощея вытянулась еще больше:
— А солдатик?
— А тот проснулся с мыслью: “Батя приснился! Я тебе докажу, слышишь? Я смогу!” Сел к экзаменам готовиться, и в спортзал записался.
Кощей в ужасе подхватил хрустальный шар и скрылся в золотой избушке, хлопнув дверью. Рогатый уже весь дымился, казалось, он сейчас взорвется:
— Геенна, мать твою! Дуй сюда, лентяйка! Кто этого гада пустил? Проглоти его немедленно! Пусть вечно кипит в адском пламени! А эти сны я аннулирую и память им сотру!
Зловонная жижа вокруг забурлила. Мужик глубоко вздохнул и закрыл глаза, смиряясь с неизбежным. Огненный спрут вынырнул из-под земли, открылась слюнявая пасть, засверкал в ней жаркий костер. Резкий бросок, и Кучерявый Рогатый был проглочен с потрохами и длинным хвостом. Мужик охнул.
Геенна Огненная довольно заурчала:
— Пропустил тебя он, а не я, Касатик! — она подмигнула по очереди всеми пятью глазами и скрылась в болоте.
С небес свесился Белокрылый:
— Что у вас там? Где мой… ээ… коллега?
— Занят, — ответил мужик. — Давайте, я за него?