Пролог
Ночь укрыла дворец мягким покровом тьмы. В мелких стеклах окон отражались робкие звёзды. Три тени скользили по длинной анфиладе. Стремительно, с мелким шорохом сюртуков и огромного хрусткого платья. В самом конце, две тени метнулись вперёд, и посеребрённые двери распахнулись. В изукрашенную серебром и белым мрамором комнату, по которой скользили переливы от языков пламени камина, вплыла Императрица Британская.
— Ваше императорское величество...
Сидевший в тёмном кресле старик поднялся и склонился в поклоне. Лицо его было вытянутым и строгим, с острой бородкой седых волос, с вязью морщин на скулах и под голубыми глазами, горевшими выражением старых генералов; он был высоким и поджарым, так что лиловый сюртук и брюки его, облегали тело как вторая кожа, подчеркивая внушительное телосложение; в затянутых белоснежными перчатками руках, он по-прежнему держал тонкую керамическую чашечку с ароматным напитком.
— Всё кофие пьёте, лорд Берг? — камин стрельнул искрами что осветили вытянутый череп покрытый тонкой бледной кожей, щедро покрытый дорогою косметикой.
— Никак не могу прекратить, ваше императорское величество.
Белоснежное платье императрицы блеснуло тонкой золотой вязью. Роскошный наряд. Широкая внешняя юбка с узорами из золотых нитей, скрывала сотни внутренних кружевных юбчонок, переходила в упругий корсет из кожи ящеров, и дальше в изукрашенный бриллиантами лиф и широкие, облакообразные рукава.
"Ужасающая роскошь, когда мы стоим на пороге новой войны" — в который раз подумал Джеймс де Берг.
— Вы сумели достать то, о чём я вас столь настойчиво просила? — императрица первой нарушила затянувшееся молчание. Высокомерие в её глубоком голосе не давало и шанса на неподчинение.
Мужчина поставил чашечку на серебряный столик и подошёл к мраморному камину-льву. Вычурная кочерга пролезла сквозь закопчённые прутья и откинула одну из горящих головешек в сторону. Под горой дров и углей, чернело с десяток крупных и не очень, яиц.
— Наконец-то... — женщина медленно подплыла к камину.
В её ярко-зелёных глазах отражались ненасытные языки пламени.
__________________________________
Нежная, легчайшая мелодия скрипок струилась по залам и анфиладам дворца свежим весенним ветром. Выходящие в цветущий сад окна распахнули, и нежнейшие тюли клубились словно фантастические паруса цвета северного моря. Запах весны и первой зелени обволакивал сотни гостей словно дорогой парфюм, манил их, и хрустальный смех всё чаще раздавался в зелёном лабиринте. В бальной зале неторопливо кружились изысканные пары, от чего прохладный ветер играл с завитыми локонами в высоких причёсках. Дамы держали веера из кожной мембраны трицератопсов, джентльмены щеголяли галстуками, выкрашенными в слюне диплодоков. Высший свет Британской империи, щеголявший новыми платьями, помолодевшими от косметики лицами, и даже меднокожими рабами-индусами, собравшийся в одном месте. Она неторопливо шла, аккуратно придерживая наружную юбку платья. Новенькие туфли отбивали каблуками лёгкий ритм. Дивный цветок, молодая дебютантка! Ей самое место здесь, где златочеканные монеты льются реками лишь ради одних люстр, сверкающих электричеством. Она рождена для этого мира. Фортепиано медленно вступило и заняло ведущую позицию. Её руку изящно подхватили, и увлекли в самый центр танцующих пар. Молодой, даже юный человек, затянутый в синий кожаный мундир с погонами, в белые кожаные брюки и чёрные остроносые туфли. Служащий канцелярии его величества.
— Сегодня вы просто бесподобны... — его мелодичный баритон заставил стыдливый румянец разлиться по щекам. — Мисс Берг.
Он наклонился и невесомым поцелуем отметил тонкие дрожащие пальчики.
— Позволите?
Ответа и не требовалось. На её отливающие цветом розового лепестка платье, легла большая рука, спрятанная за белой перчаткой. Другая же, нежно взяла сжала маленькую ладонь. Они медленно завальсировали прямо в центре, сокрытые мельтешением пастельных платьев и костюмов.
— Вы достали то, о чём мы вас просили? — тёмные, практически бездонные чёрные глаза воззрились прямо в её душу.
— Этот же вопрос я хотела задать и вам, милорд.
Её голос казался холодным как ледяной крем, расставленный в стеклянных креманках на миниатюрных столах. Очарование окружающего праздника надломилось, и стало фальшивым, вызванный длительной задержкой дыхания румянец, пропал.
— Успокойтесь. Нет причин для нашего с вами беспокойства. Я лишь хочу быть уверен в удачном исходе.
— О, к моему глубокому сожалению, исход зависит лишь от вас. — она практически пропела это своим высоким тонким голосом. — И я тоже хочу быть уверена, что всё окончится белее чем хорошо.
Девушка почувствовала, как в тайный карман на её талии положили маленький свёрток. Миниатюрный конверт же, был вложен в крупную ладонь. Мелодия подошла к концу, и вальсирующие пары отпустили друг друга.
— Уважаемые гости! Прошу вас насладиться изысканными десертами, что были созданы специально для этого праздника! А позднее, прошу спуститься в зеленый лабиринт, где вы сможете насладиться поющими птицами и динозаврами, наблюдая за танцующими фонтанами! Позднее же, все мы отправимся на охоту, которую возглавит сама императрица Мария! — распорядитель в охровом поклонился присутствующим и по его приказу, лакеи распахнули стеклянные двери, ведущие на террасы и спускавшиеся прямо в сад.
— Мисс Елизавета де Берг.
— Мистер Альберт Олдридж.
Она сделала реверанс и остро взглянула своими синими глазами, когда он аккуратно вложил конверт в свой внутренний карман, маскируя это как часть своего поклона. Девушка развернулась, и пошла на террасы, следя как чёрная макушка юноши, отражаясь в зеркалах, скрылась у столов с десертами.
***
Зелёный лабиринт был роскошен: аккуратные геометрические стены из самшита и кипариса сменялись неправильными формами цветущих клумб и фонтанчиков. Сладкий аромат первоцветов медленно но верно опьянял. Елизавета прошла по каменной плитке и аккуратно примостилась на миниатюрную скамеечку из мрамора и розового дерева. Находясь здесь, посреди всех этих господ, она чувствовала лишь желание принять горячую ванну с мылами и цветочными водами. Здесь плели интриги и ставили ставки на чужие жизни; здесь ей улыбались и называли "бедным дитём", но злословили вслед, понося её отца.
— Пять лет... — она прошептала это еле слышно. — И тебя, пропавшего, всё так же ненавидят...
Кучерявые облачка медленно бороздили безбрежную голубую гладь. Но здесь ненавидели и императрицу. А это им на руку. Перешептывание заставило её отвлечься. Поправив платиновый локон, она приподняла платье, и на мысочках подошла ближе к стене из самшита. Сквозь молодую листву и переплетение веточек была видна пара статных дам, сидящих на скамеечке. Их широкие чёрно-лиловое и чёрно-золотое платья, огромные шляпы с кружевными лентами и белыми перьями, были донельзя дорогими. Старые дворянские рода.
— О, милая моя... Нам ли с тобой не знать, как на самом обстоят дела с Францией и Индией?
Девушка осторожно пододвинулась, чтобы голоса доставали до неё.
— Именно это знание меня и не радует! — голос второй дамы звучал неожиданно злобно и раздражённо. — Война с франками выматывает нас, и если темнокожие африканские животные ведут себя покорно, то индийские с каждым разом всё непокорнее!
Она стукнула кружевным чёрным зонтиком по плитке.
— За этот год, я направила на усмирение шахтёров практически три фунта стерлингов! При этом же, в Лондон ещё не прибыло и одного корабля с камнями, и золотым песком! И не прибудет, учитывая намерения франков устроить морскую блокаду!
— О, а мне пришлось платить за перевооружение сразу трёх полков. — вторая дама скривилась. — Я уж не говорю про то, что теперь почти все мои мануфактуры производят корабельные снасти и штурвалы. Пусть только проиграют очередное сражение...
— Эти восстания и война нас разорят, либо поставят на колени и в нищенское положение! А в таком случае, сразу организуют движения крестьяне и рабочие!
Дамы поднялись со скамеечки и взяв друг друга под руки, пошли по дорожке.
— А эта... Мария Прекрасная, расхищает казну на на увеселительные балы!
Вскоре, их голоса невозможно было разобрать. Екатерина улыбнулась, и пройдя по плитке, вышла на основную дорогу. Хмурые мужчины с моноклями, молодые дамы и почтенные свахи. Все шли вперёд, к аллее фонтанов, уже прислушиваясь к переливчатому птичьему пению и ящериному пощелкиванию. Девушка влилась в яркий поток и одев вежливую смущённую улыбку, растерянно огляделась вокруг. Какая-то сваха тут же подхватила её и познакомив со своей подопечной, отправила их занимать места у фонтанов. Фальшивые комплименты излились потоком. Огромный дуб оказался рядом неожиданно. Пёстрые попугаи, белоснежные голубки, песочно-оранжевые птеродактили. Дорого, безумно, красиво. Словно повинуясь неизвестному режиссёру, все они тянули определённую мелодию: с переливами и пощёлкиванием, с высоким пением и гортанными зовами; а уже вслед за мелодией, танцевали фонтаны. Журчание обращалось в рёв; тонкие струи обращались в настоящие вымпелы, которые словно кружились по кругу; мелкие капли перепрыгивали из одной чащи в другую; и всё это в сияющей розовым, фиолетовым, синим из-за секрета желёз ящеров, воде; в пахнущей дорогими маслами воде. Разговоры смолкли, пока люди смотрели и слушали на раскрывавшееся им новое чудо. Екатерина отодвинулась ближе к лабиринту, и делая вид что желает поправить булавку в платье, аккуратно достала свёрток из тайного кармана. Жёсткая бечёвка связывала пожелтевшую бумагу, которая была практически сразу разорвана теперь уже по-настоящему дрожащими пальцами. Небольшой серебряный перстень-печатка согрел руку. Стоит лишь предъявить его писарю отца, и все документы с печатью, будут у неё, она сможет узнать, в какой Ад отправила императрица её отца. Повинуясь сердечному порыву, девушка быстро надела перстень на большой палец, любуясь игрой света на тёмном рубине. Тень от оседланного сцепионикса накрыла её и она сразу же сделала реверанс, не смея поднять голову.
— Успокойся дитя. — голос императрицы был нежен. — Ты первая, кого я заметила из присутствующих. И по традиции, ты проведёшь всю охоту по правую руку от меня. Надеюсь, я смогу найти общий язык с новым поколением!
Еатерина присела в ещё большем реверансе, и пряча лицо, судорожно схватилась за поводья подведённого ящера. Маленькие перья порой растущие из его кожи были белыми, что говорило о породистости и дороговизне. Девушка молилась, чтобы императрица не узнала в ней ту маленькую девочку, которой она рассказала о пропаже её отца, которой фактически приказала, а не разрешила, появляться на балах. Да только, у Бога порой очень ироничное чувство юмора...
Перстень застрял, и никак не снимался.
***
Огромный, раскидистый прохладный весенний лес, даже ему, с его ручьями и болотами, со впадающей в море рекой, с цветочными и грибными полянами нашлось место на территории императорского дворца. Их процессия быстро двигалась вперёд, пока остальные остались где-то далеко, делясь на команды или оставаясь в окультуренной части леса. Охота-соревнование, кто же принесёт больше животных тушек. Очередная трата денег. Белые павлины, фазаны, русские медведи, сибирские волки. Дорогие сами по себе животные, которые украсят любое поместье, здесь были простыми жертвами и будущими чучелами. Но императрицу это не смущало: одетая в кожанные жилет и брюки, прошитые серебряными нитями, она всей грудью вдыхала нежный воздух, напоенный ароматом сырости; черные косы перевели нитями жемчуга и они лежали на плечах; малая тиара с молочно-белыми кристаллами украшала самую макушку. Она была красива и одновременно с этим она пугала. В её манере сидеть в седле, не было ничего женственного, а судя по небольшому ружью, что было прикреплено к боку её ящера, она была ещё и стрелком. Екатерину это пугало и восхищало одновременно: женщина-стрелок, женщина-монарх. Но воспоминания всегда быстро возрождали одно и тоже чувство: гнев и ненависть. Но сегодня, она наконец насладится сладкой местью: тряпицу, что она передала мистеру Альберту в конверте, она вымачивала в смеси растительных ядов несколько месяцев. Достаточно лишь подкинуть или провести рядом, и сам запах навсегда избавит Британию от ненавистной Марии Прекрасной. Замена для неё уже есть.
— Так вы говорите, что никогда раньше не охотились? — императрица благостно улыбалась солнечным лучам.
— К сожалению нет, ваше императорское величество. Девушкам нечасто преподают искусство охоты. — ответ прозвучал вежливо и с дрожью в голосе. — А сама я жила на домашнем обучении. У меня просто не было возможности...
— Ну что ж, теперь она есть. — Мария улыбнулась и пнула ящера девушки.
Издав гортанный крик, он рванулся вперёд, везя на себе схватившуюся от страха за его шею Екатерину. Деревья с тёмными стволами неслись рядом с ними размытыми пятнами, ветер бил в прекрасно уложенную причёску и нёс запах первой зелени, платье цеплялось за колючие кусты, но она привыкала. Движение мускулов под кожей не было хаотичным, оно было ритмичным и удобным, оно помогло настроиться, и даже скорость начала приносить удовольствие. Они выскочили из леса на огромное цветущее поле, окрашенное в золотой из-за закатного солнца; ящер нёс её вперёд, перепрыгивая мелкие ручьи и устремляясь дальше, туда где чинно ходили фазаны. Чувства ударили в голову, и не помня себя, девушка закричала, выпуская в крике всё своё восхищение. Птицы ломанулись в стороны, но ящер схватил одним укусом сразу двух, держа у себя их длинные хвосты. Мелкое копьё с привязью оказалось в руках и прибило одного из фазанов к земле, она и впрямь охотилась. Охотилась впервые в своей жизни, не помня ни старых чувств, ни старую себя.
Охотники из числа императрицинной процессии, сами нашли её; помогли спуститься и привести себя в порядок, сделали небольшой шатёр, где Екатерина переоделась в простое платье, и где ей закололи волосы в корону; забрали добычу и вновь аккуратно усадили на ящера, двигаясь в сумерках в сторону моря. Это были волшебные чувства, но они никогда будут способны заглушить её боль и ярость. На берегу была сделана большая деревянная терраса, по которой гуляли гости, вдыхая аромат деревьев в кашпо; на песке уже были разведены костры, где теперь жарились фазаны и свежая, пойманная рыба; стоял отдельный помост для императрицы и ближайшего окружения. Именно туда, и отвели Екатерину, оставив с притягательным черноволосым юношей из личной императорской канцелярии.
— Как прошла ваша охота, мисс де Берг?
Девушка взглянула на последние солнечные блики, остававшиеся на водной поверхности.
— Просто превосходно! Благодарю что спросили, мистер Олдридж, мне льстит ваше внимание.
Они замолчали, ожидая пока к ним присоединится императрица. Звёзды уже покрыли половину неба, когда странные потряхивания начали сотрясать берег. Испуганные гости шарахнулись от столиков и костров; сбежали с помостов и закричали, когда к ним вышло нечто. Огромный ящер с жесткой, покрытой наростами кожей; мощные задние лапы с когтями и длинный хвост; мелкие передние лапы с загнутыми черными когтями; мелкие глазки по обе стороны от плоского лба на туповатом черепе. Тираннозавр. Дамы и некоторые джентльмены лежали в обмороке, пока некоторые в страхе сгрудились в одну бормочащую толпу.
— Прошу вас, не стоит бояться! — насмешливый голос императрицы заглушало сипение ящера. — Он полностью под моим контролем и управлением!
Теперь была видна и сама Мария Прекрасная, сидевшая в седле прямо на шее твари. Она осталась в том же костюме, что и была на охоте.
— Этот бал, праздник для всей Британии! Несколько месяцев назад, целый десяток новых, недавно явленных на этот свет яиц, был отправлен в Индию, для взращивания там и контроля рабов! Ныне же, меня уведомили что восстания полность устранили!
Медленно приходящий в себя, несмело крикнули троекратное "Ура!".
— Но не только это, стало поводом для праздника! Мы сумели вырастить Ихтиозавров и они разбили весь Французский флот! Да здравствует империя!
Из воды за спинами толпы, появилось несколько голов на длинных шеях. Теперь уже все восхваляли императрицу. Вверх полетели шляпы и платки. Но Екатерина словно во сне заметила, как один из стражников подкинул платок слишком близко и слишком высоко к императрице. Обычный бы так не полетел, но влажный... Рука в белой перчатке подхватила его и бросила в пасть ещё одному тираннозавру. Незаметно появившемуся, со старым но жилистым наездником в седле. Мистер Джеймс де Берг нежно улыбался, демонстрируя свои белоснежные зубы и смотрел на свою дочь.