Я не вижу её лица, лишь нечёткие, перетекающие контуры. Постоянно ускользающий облик.
Но я чувствую кончиками пальцев бархат её кожи. Вижу, как шевелятся губы, но не слышу слов. Счастье от близости сменяется нарастающим чувством тревоги. И вот, её рот искажается в немом крике...
Я резко сел в постели и открыл глаза. Комната плывет, во рту пересохло, а в горле застрял горький ком.
Иррациональное чувство страха и тревоги будоражит сознание и не даёт сосредоточиться.
Что же мне снилось?
Часы бьют пять раз.
Светает.
***
Отвратительно начавшийся день, кончается так же отвратительно.
Департамент гудел, как потревоженный улей.
Шутка ли, король в одностороннем порядке изменил закон о магически одаренных.
Ох не зря моя чуйка вопила, что что-то случится, ох не зря.
Изменение законов всегда болезненно отражается на обществе, а уж тем более такое резкое.
Потравив огромное количество времени на взбешённых работников и кучу никому не нужных бумаг, я напрямик отправляюсь к королю.
Вхожу без стука.
В его кабинете тихо.
Мои тяжёлые шаги гасит пушистый ковёр. Слышно, как потрескивает огонь в камине, как тикают часы и как перо скрипит по бумаге. Удушливый запах роз ударил по рецепторам. На долю секунды я сбился с шага, но подошёл к окну и раскрыл створки, позволив ночной прохладе ворваться в помещение.
— Герман, ну что ты творишь? — Не говорю — шиплю.
Король поднимает своё лицо от бумаг, которые подписывал и я вижу, как осунулось его лицо. Под глазами залегли тени, появились глубокие морщины, впалые щеки покрыты редкой щетиной. Из статного сорокалетнего мужчины, он превратился в старика.
— Это был последний флакон маминых духов, — шелестом проносится его голос.
Слова застревают у меня в горле, а грудь словно сдавливает обруч, мешающий сделать вдох.
— Я разбил его. Случайно дёрнул рукой и он разлетелся. А ты открыл окно. Теперь о ней ничего не будет напоминать...
Он стеклянным взглядом смотрит перед собой и не моргает.
— Когда это случилось? — я почти взял себя в руки, но голос предательски дрожал.
— Три дня назад. Её не стало три дня назад, Киллиан. Уже три дня, — он закрыл лицо ладонями и я услышал всхлипы. Тихие, надрывные, от которых заледенели внутренности.
— Почему ты мне не сообщил?
На негнущихся ногах я дошёл до кресла и просто рухнул в него. Разум отказывался принимать и верить происходящему.
— Магия. Эта проклятая магия! — Герман вскочил, его лицо исказилось в безобразной гримасе, — она сожгла её! Остались только кости... — ввалившиеся, красные, опухших от слез, глазах брата я увидел маниакальный блеск. — Закон об извлечении магии остановит это безумие.
— Герман, успокойся, не пори горячку. То, что мамы не стало — это её выбор, не мой и не твой.
— Вот именно!
Брат скинул со стола документы и начал ходить по кабинету в разные стороны.
Он то начинал что-то говорить, то размахивала руками, то бессвязно бормотал.
Я слышал его слова, словно через овсяный кисель. Звуки замирали на расстоянии и отдавались в голове эхом. Дрожащей рукой достал портсигар и закурил. Сигарета показалась как никогда приятной.
Мамы больше нет.
***
Королевство лихорадило.
Закон о купировании магического источника у не проявленных магов и выжигании источника у проявленных принёс свои плоды.
Даже не смотря на наличие *Тойя, у уже взрослых магов выжигали способности.
Если знать и более менее зажиточные горожане могли на какое-то время откупиться, то люди победнее такой возможности не имели. И пожинали плоды монаршего безумия.
Для многих магия была единственным способом заработка, но указ не щадил никого. Будь то мельник, которой только и может, что отделять зерна пшеницы от шелушек или огневик, служащий в армии.
Я не одобрял действия брата. Но связанный клятвой был вынужден подчиниться. Рейды и облавы на бунтовщиков и протестантов, отловы и показательные казни... и если в центре хотя бы пытались следовать букве закона, то на окраинах творился беспредел.
Даже понимая, что все действия короля разрушают экономику и увеличивают ненависть людей, я не мог его остановить.
Пять лет беспрерывной внутренней борьбы. Пять лет бесконечного ощущения нереальности происходящего.
И этот бесконечно повторяющийся сон. Где она то улыбается, то плачет, а я ничего не могу с этим сделать.
Не так давно разведка подтвердила мои подозрения — сформировалась тайная оппозиция. Кто является их руководителем, на каких уровнях у них есть связи и свои люди, выяснить невозможно.
К постоянному недосыпу добавилась подозрительность и ожидание удара в спину.
Очередная облава по доносу привела меня и отряд на окраину города, в рабочие кварталы.
Заброшенная кузня служила бы отличным местом для места встреч: просторное помещение и хорошая звукоизоляция.
Пока ребята осматривали периметр, я вошёл внутрь.
В тишине были отчётливо слышны мои шаги, и как под ногами скрипит крошево из каких-то обломков.
Услышав шаги сзади, хотел было сказать группе, что нас провели, как детей, но почувствовал лопатками чей-то горячий, пронизывающий до самого нутра, взгляд.
Шестое чувство просто завопило об опасности.
— Поворачивайся медленно, без резких движений, —раздался приглушённый, но явно женский голос.
Я молча выполнил требования. Передо мной стояла девушка, её волосы выбивались из под старой грязной шапки и прикрывали часть лица. На подбородок и нос, был натянуть шарф. Я не мог разглядеть цвета глаз но я видел как яростно они полыхали.
– А теперь, медленно доставай оружие и блокатор**.
Я хотел было дернуться, но не успел моргнуть даже глазом, как она оказалась рядом и приставила нож к моему горлу.
– Я же сказала медленно и без глупостей. Сейчас ты поедешь с нами, твой псы в отключке и надеяться тебе не на кого. Мои ребята знают свое дело.
Решив не спорить с ней, я расслабился и позволил достать оружие. По мере того, как она как она опустошала мои потайные карманы, я лихорадочно думал.
– Ты же понимаешь, что я всё равно сбегу? А ты, подставишь не только себя, но и весь свой отряд, а то может и вовсе убью вашего главаря и весь ваш отряд распадётся, в все ваше сопротивление будет распущенно как недееспособное, — говорил я, в то время, пока она связывала мне руки. — Или вообще...
Договорить не смог, она заткнула мой рот скомканной тканью и на голову надела мешок.
Тычок в спину подсказал, что нужно шевелить ногами. Как только мы вышли на улицу, я практически мгновенно потерял ориентацию в пространстве. Было ясно, что она не одна. Однако сколько человек находится рядом, понять было нельзя. Я слышал чужие шаги и, иногда, чьё-то тяжелое дыхание. Куда мы шли, понять не представлялось возможным.
Повороты, повороты... с начала я пытался считать шаги, но быстро бросил эту затею.
Потом мы куда-то ехали. А затем опять шли.
Наконец, меня усадили и сняли мешок.
К удивлению, по глазам светом не резануло — в помещении был сумрак.
— Я тебя сразу узнала, — тот же женский голос, — ты совсем не изменился за эти годы, — она подошла со спины и развязала мне руки.
— А вот я вас не узнаю, – я потер затекшие запястья.
— Это не удивительно. Я маленькой была, когда ты позволил сбежать мне с матерью и сестрой, — обернулся, пытаясь разглядеть в ней знакомые черты, но она уже стояла у двери полубоком, — эй, кто там не занят! Принесите нам поесть!
Её тонкий силуэт подсвечивался в дверном проёме, вызывая во мне смутную тревогу. Маленькая, почти хрупкая. Да она же подросток! И как я не заметил этого сразу?
— Ты вообще оказался удивительным.
Она закрыла дверь и начала расхаживать по комнате.
Короткие кудрявые волосы топорщились в разные стороны, создавая на её голове облако. Она улыбалась мне?
С начала я решил, что показалось. Но нет.
Когда смотрела на меня, она действительно улыбалась. Так широко, что на щеках были видны ямочки. Даже в полумраке было видно, как сияют её глаза. То, что я принял в кузне за злость и ярость оказалось радостью.
В голове зашумело. Почему я рад этой радости?
— Я оказался? Видимо вы знаете обо мне больше, чем я о вас.
— Ой, брось. К чему этот ненужный официоз?
— Кайя, я еду принёс, — в комнату заглянул мальчишка лет двенадцати.
— Давай, — она забрала тарелки и одну вручила мне. — Ешь, это конечно не ваши королевские разносолы, но есть можно.
— Я все равно не понимаю.
— Все, кто находится в этом доме это дети и подростки. Которых спас — ты.
— Не может быть... — прошептал я онемевшими губами.
Кайя засмеялась.
— Представляешь? Все мы живы лишь благодаря тебе. Ты, карающая длань короля, своими собственными руками практически создал оппозицию.
— Нет...
— А ты думал, почему ваши ищейки ничего не могут найти? За оборванышами, попрошайками, мелкими воришками никто не следит. А мы есть везде. Даже во дворце. И конкретно в этот момент, — она достала часы и посмотрела на время, — в этот момент наш венценосный псих ест отравленное рагу и где-то через час король умрет. Да здравствует новый король!
Она зачерпнула ложку каши, отсалютовала мне и отправила её в рот.
Моё тело налилось свинцовой тяжестью. Тарелка выпала из рук и с глухим звуком ударилась об пол.
Я был в ужасе и, к своему стыду, испытывал облегчение.
Я убил брата чужими руками, не прилагая к этому никаких усилий.
— Эй! Отомри!
— Вы не понимаете что наделали... будет Гражданская война...
— С кем? Почти вся знать так или иначе замешаны в бунтах и провокациях. Половина среднего класса снабжала нас провиантом и оружием по необходимости. А рабочий так и вовсе на нашей стороне.
Она говорила и говорила, но я не разбирал слов. В голове мелькали последние страшные события и ненужные смерти. Каждая из них тяжелым грузом лежала на душе.
Неужели всё скоро закончится?
— ... а лет через пять, можно будет и пожениться..
— Что? — я аж подскочил.
— Мы с тобой поженимся. Можно и не через пять, хорошо. Мне уже есть двадцать, так что с законом проблем не возникнет. А это идея! Наша свадьба будет ознаменовать начало нового прекрасного будущего!
— Какое будущее? Какая свадьба? Ты ребёнок! — А ты будущий король, а истеришь, как девчонка!
Я пристыженно замолчал. Эмоции накатывали волнами, то оставляя внутри звенящую пустоту, то наполняя противоречиями и желанием куда-то бежать. Руки мелко затряслись, а в горле пересохло.
— Не понимаю. Проще меня убить, а на трон усадить кого-то из ваших. Разве нет?
— Я изучала этот вопрос, — она тяжело вздохнула, вытащила из под стола табурет и села рядом, положив голову мне на плечо. — Даже если посадить на трон чужака, людская эйфория продлится не долго. Потом опять начнутся волнения и точно будет Гражданская война. Править должен кто-то с королевской кровью. А твой братец, он, кстати, тебе и не брат вовсе, даже бастарда не оставил.
— Что значит не брат?
— Ты сын служанки. Да, от старого короля. Но он то был принцем соседнего государства. А не нашего. У нас была принцесса. Ты бастард.
— Слишком много информации... — в голове зазвенело, — ладно, со всем этим потом. Зачем меня было похищать и при чем тут свадьба?
— Чтобы ты не ринулся спасать этого придурка. С тебя станется. Благородный, тьфу, сил ни каких нет. А свадьба... смотри, — она подняла мою руку и свою, — смотрит внимательно.
Подув на наши ладони она что-то зашептала.
А я увидел, как замерцал воздух и появилась тонкая красная нить, соединяющая наши запястья.
— Именно из-за этой нити, ты спас меня тогда. Ты не знал. Но судьба не даёт выбора. Чтобы ты не делал, она толкала тебя ко мне. Ты делал всё так, как было угодно судьбе. Я иногда вижу эти нити, при касаниях. Не долго. Тогда, когда ты вынес меня и сестру из горящего дома, а потом вернулся за матерью... я не поняла. Но потом многое стало на свои места.
— Я не верю.
— Не удивительно, — я почувствовал её усмешку, — ты все поймёшь. А сейчас, — она отстранилась и снова взглянула на часы, — нам пора возвращаться во дворец. Король умер. Да здравствует король!
_________
Существует легенда о красной нити.
Легенда гласит: есть неосязаемая красная нить судьбы.
Она связывает две души, которые должны быть вместе, несмотря на время, место или обстоятельства.
Ничто и никто не может разорвать эту невидимую нить между двумя людьми, которые созданы друг для друга.
Рано или поздно они соединятся и будут вместе.
События будут идти своим чередом и со временем все встанет на свои места.
*Той/Тойя — якорь, заземлитесь. Человек близкий по духу/друг/любовник/член семьи, способствующий предотвращению естественного выгорания у магов.
**Блокатор – оружие изобретение в первый год после издания указа о лишении магов источников.