– Киира, смотри! Это мама! – ребенок не мог сдержать эмоций, увидев из окна приближение сияющей фигуры. Служанка согласно кивнула и надела солнцезащитные очки.
– Здравствуй, милый. Я пришла почитать тебе перед сном, – мягко улыбнулась влетевшая в комнату женщина, складывая золотистые крылья за спиной. Мальчик поспешно встал с кровати и поклонился.
– Рад приветствовать вас, матушка.
– Какой ты у меня воспитанный, – нежность аристократки разлилась по комнате серебристым сиянием. Служанка согнулась, с трудом сдерживая блаженные слезы радости, но ни мальчик, ни его мама, кажется, не заметили этого.
– Пойдем присядем на диван, – ангельски красивая женщина мягко взяла сына за руку и повела к мягкому белому облаку. Ее изящные маленькие ступни грациозно скользили по всегда теплому ковру. Ребенок же двигался неловко и каждые два шага порывался взлететь, громко хлопая крыльями, но тонкая рука матери неизменно останавливала дитя.
Наконец, они мирно устроились, сидя перед огромным радужным экраном с надписью «История о Повелителе». Женщина щелчком пальцев приглушила свет и тихим, но завораживающим голосом начала рассказывать историю. Из полутьмы за ней с восторгом следили сияющие глаза мальчика.
– Тысячи тысяч взмахов крыльев назад в нашем мире не было порядка. Времена года менялись также быстро как настроение капризных фей. Каждый день новые горы поднимались из пучины, а новые моря разливались, покрывая посевы, по воле элементалей. Ни на минуту не могли прекратиться войны за плодородные земли.
На экране вспыхнули изображения кровавых побоищ и разрушенных зданий, но ребенок не показал ни толики испуга. Он привык. Мамины сказки всегда такие.
– Никто не знал, как это исправить. Никто не знал даже, почему так происходит, и как оно на самом деле должно быть. И все жили так, как привыкли, не зная радости и спокойствия. Пока не появился он.
– Папа! – строгий взгляд женщины заставил мальчика виновато исправиться. – То есть Повелитель…
– Правильно, – крылатая дева погладила сына по голове и продолжила. Глаза ее затуманились. – Повелитель.
– Во времена бушующих стихий он еще не был Повелителем, которого все знают. Он даже еще не имел лица и настоящего голоса, а был простым лирохвостом. Маленькой птичкой, которая только и умела, что хорошо повторять звуки. Лирохвост этот много путешествовал и прожил долгие мили жизней, прежде чем понять, как нужно устроить мир. И устроил.
– Как же он сумел?
– Будь терпелив, милый. Я тебе расскажу, – произнесла женщина почти шепотом. Ребенок придвинулся ближе, вслушиваясь.
– Однажды, сидя на ветке в тропическом лесу, лирохвост услышал жалобную речь маленькой ледяной феи. Она произнесла: «Как тяжело мне делить время с другими феями. Уже дважды сменились мои крылья, а миг холодных бурь так и не пришел. Вот если бы стало в этих землях на одну владычицу меньше – тут я бы и зажила».
«Зажила, зажила», – вторил ей лирохвост.
«Сгинула бы только, например, владычица весны. На земле останется достаточно и тех теплых мест, что являются вотчиной лета».
«Достаточно, достаточно», – вновь отозвалась птица-лира.
Тогда его заметила фея, посадила себе на руку и, забавляясь, произнесла: «Если бы ты, лирохвост, помог мне, я, так и быть, заморозила бы не все. Оставила бы тебе одно гнездышко, чтобы погреться. Соглашайся, хороша ведь плата» – рассмеялась маленькая проказница и прогнала птицу своим морозным дыханием. Но договоры в мире магии – вещь, с которой нельзя шутить. И лирохвост свою часть выполнил.
«Сгинула владычица весны», – звонко разнес он то, что уже слышал, по звериным норам.
«Сгинула владычица весны», – эхом откликнулось в пещерах.
«Сгинула владычица весны», – разлетелось по людским поселениям.
И звучал голос лирохвоста так убежденно, что это приняли за истину все живые существа и забыли про повелительницу весны. Вера, которая до этого была обращена к той, что пробуждает природу ото сна, теперь укрепила силы зимы. Пришла пора холодов.
Маленькая фея заморозила всю округу, и вместо шумного тропического леса разверзлась ледяная пустыня. Однако лирохвосту, как и обещала, владычица оставила теплое местечко прямо подле себя. Обратила она птицу в юношу и стал Лира ее любимцем.
Теперь он мог сам решать, какие песни исполнить.
Но время шло и все сложнее стало живым созданиям противостоять морозному дыханию владычицы. Они отвернулись от нее. Прошла зима и наступила осень. А в сердце ледяной девы вновь поселилась тоска.
«Милый мой бард, тяжко мне делить время с другими феями. Уже трижды сменились мои крылья, а миг холодных бурь был лишь единожды. Вот если бы стало в этих землях на одно владычицу меньше – тут я бы и зажила. Сгинула бы только повелительницы осени – мне бы хватило сил вновь подарить тебе небо».
И голос лирохвоста утопил следующую владычицу в забвении. Уже не маленькая, а молодая фея даровала ему золотые крылья. Мог он теперь произносить все, что пожелает и летать, где захочется. Только негде ему было распахнуть подарок – холод сковывал их, стоило лишь на два шага отойти от царицы. И ни с кем, кроме нее, не мог он говорить – слова только льдинками падали с губ, неслышные для остальных.
Осень больше не поила землю дождями, а весна не могла пробудить ото сна деревья и травы. Без их помощи лето обращало все в жаркую пустыню, а зима – в ледяную. Время, поделенное между двумя владычицами, проходило одинаково мучительно.
И чем дольше правила так властительница стужи, тем меньше оставалось тех, над кем дева могла царствовать. Снова печаль овладела ею.
«Милый мой лирохвост, что же мне делать?»
«Ослабь холод, чтобы я вновь сумел петь. Я помогу тебе».
Безмолвную теперь землю на краткий миг овеяло тепло, и звонкий голос раскатился по свету.
«Сгинула владычица зимы. Пропала владычица лета. Но я помогу вам. Верьте мне, и мы вместе станем счастливы».
Поверили крылатому юноше создания, и сотворила их вера из него Повелителя, который мог укротить и погоду, и горы, и моря. И стал он править, даруя подданным умиротворенную, полную радости жизнь. А фее зимы оставил теплое местечко подле своего наследника. – с улыбкой закончила свой рассказ мать, погладив по голове завороженного ребенка.
– Ух ты! Ты была морозной феей, Киира?
–Да, – горькие слезы катились из глаз служанки, но ни мальчик, ни его мама, кажется, не заметили этого.