Я проснулся с ощущением. Нет, вдохновением! На меня снизошло озарение! Я сегодня выиграю! У вас такого не бывает, нет? Тотальная вера в свою звезду! Когда-то это должно случиться, верно?
Позавчера, под новогодний бой курантов я загадал желание. Выиграть миллион! Пусть это немного наивно и даже ребячески, но чудеса в нашей жизни случаются… Да?
Я заядлый игрок. Верю в статистику и теорию вероятности, занимаюсь математическим прогнозированием шансов на удачу. К сожалению, мне не часто везет. Почти не везет. Но я знаю, что скоро фортуна будет на моей стороне!
Закрыв глаза, я почти физически ощущал хруст новеньких купюр в руках.
Трель телефона выдернула меня в реальность.
— Внимательно?
— Миш, ты скоро? Лерка готова уже.
Я в ужасе уставился на часы. Час дня! Бывшая жена в кои-то веки разрешила провести время с дочерью, а я проспал.
— Да, уже еду, — соврал я. — Тут пробки…
— Второго января? — скептически вздохнула Марина. — Разбудила тебя?
— Нет, просто… — не слишком уверенно забормотал я, но она перебила:
— Когда будешь? Только правду.
— Через полчаса, — выдавил я из себя. — Ну минут сорок…
— Понятно, — и в трубке раздались гудки.
Черт! Я подскочил и запрыгал по комнате, одновременно пытаясь влезть в брюки и отыскать второй носок.
Перед квартирой бывшей жены я досадливо поморщился. Хотел же букет притащить… Но и так опоздал больше чем на час. Я постучал, и дверь тотчас открылась. Марина смерила меня суровым взглядом, и обернулась в квартиру:
— Лера, выходи!
Миниатюрная, с аппетитными формами, бывшая жена до сих пор мне нравилась. И я не терял надежды, что когда-нибудь…
— Я проспал, — виновато забормотал я, — но праздники же…
Проигнорировав мои слова, Марина прошла по коридору и постучала в дверь Леркиной комнаты:
— Лер, он приехал наконец!
Дочь буркнула нечто неразборчивое, и явно недовольное. Марина нацелила на меня палец:
— И чтобы никакого алкоголя и игр!
— Конечно! — возмутился я, поднимая вверх ладони. — Обещаю!
Собственно, потому мы и расстались. Про алкоголь она совершенно зря, я почти не пью… Только когда проигрываю. А играю не каждый день — лишь когда чувствую свою удачу. Вот как сегодня…
Когда-нибудь я отыграюсь и принесу ей миллион, а может и больше! Тогда она поймет, что потеряла! И, возможно, простит свои обиды. Напрасные, между прочим!
— Лера! — Марина постучала снова. — Скоро бабушка приедет! Ты хочешь дождаться ее?
Дверь тут же распахнулась, Лерка почти бегом бросилась по коридору, и не взглянув на меня, выскочила на лестничную площадку.
— Лер… — опешил я, выходя за ней. — А с мамой попрощаться?
— Приезжайте не поздно, ладно? — вздохнула бывшая.
— Конечно, Мариночка, как скажешь! — я выдал самую обаятельную из своих улыбок, но жена с бесстрастным видом захлопнула дверь.
Дочь молча уселась в мой старенький форд. Эту машину, к слову, я закладывал несколько раз. Но после ссор с женой и отцом, выкупил и больше не пытался на нее ставить.
Засунув наушники в уши, Лерка зябко поежилась. На улице почти тридцать мороза, а на ней короткая меховая куртка и драные джинсы.
— Не холодно тебе? — поинтересовался я, прогревая машину.
— Че? — она демонстративно вынула наушник и уставилась мимо меня. Шестнадцать лет, одно сплошное противоречие.
— Не холодно, говорю? — хмуро повторил я, кивая на дыру на коленке, под которой к моему облегчению виднелись колготки.
— Мы ж пешком гулять не собираемся? — Лерка воззрилась на меня суровым взглядом, так похожим на взгляд бывшей жены.
— Нет, — вздохнул я, выезжая из двора, вдоль блестящих на солнце сугробов. — Куда поедем?
— Да пофиг.
В торговом центре дочь надолго застряла в салоне связи, разглядывая новые эпплы. Но когда я дал понять, что не буду покупать ей айфон, она надулась. И ни кино, ни домино больше не впечатляли. Лерка с кислым видом бродила за мной. Отказалась посмотреть 3D фильм, зато в кафе заказала аж три десерта, но явно не рассчитала свои силы.
— Может на горку сходим? — я уже не знал, что предложить.
Дочь наморщила маленький носик и уткнулась в телефон. Мы почти час сидели в кафе, и она ковыряла ложкой десерты, глядя ролики tiktok. А мне не давала покоя фортуна. Решившись, я заговорщицки прошептал:
— Может это… в казино?
Лерка уставилась на меня разинув рот. Я ждал возмущения, или нотаций, но она молчала. Пару минут мы сидели в тишине, дочь сосредоточенно кусала губы.
— А меня пустят?
Я смерил ее взглядом. Черная помада, взлохмаченные волосы, пирсинг в носу, и очень детское выражение лица. Детям в казино нельзя.
— Придется тебя загримировать, — пожал плечами я.
Она аж подпрыгнула от восторга:
— Давай!
— Маме не скажешь? — попросил я.
Глаза дочери сияли азартом, она ухмыльнулась и помотала головой. Я расплылся в улыбке. Вся в отца!
Девушке в салоне красоты мы объяснили, что едем на вечеринку, и задача не быть узнанной. Лерка едва сидела на месте, то и дело поглядывая на меня, но девушка в студии терпеливо наводила марафет. Дочери сделали яркий макияж, теперь ей можно было дать и двадцать пять.
Я знал все злачные места на зубок. Начало темнеть, когда мы приехали в один из подпольных казино на окраине города. Охранник с сомнением окинул взглядом розовые меховые наушники на Лерке и ее рюкзачок с пушистым зайцем, но пустил нас внутрь.
Небольшое помещение оказалось забито до отказа. Азарт так и витал в воздухе, смешиваясь с запахом дорогих сигарет и вина. Мужчины в смокингах, дамы в открытых платьях сидели за игровыми столами. Крупье принимали ставки и бросали кости.
Мандраж пробил тело, я знал, что выиграю сегодня! Это предопределено! Иначе и быть не может.
Дочь с восторгом оглядывалась. Пока я пытался учуять, в каком направлении нас ждет удача, она потащила меня к ближайшему столу.
Седой статный мужчина пил шампанское, возле него на столе высилась гора фишек. Его партнеры отказывались от игры.
— Вам определенно везет, — улыбнулась крупье, молодая девушка с глубоким декольте и в короткой зеленой юбке.
Пока я глядел на ее ноги, старик оглянулся на нас, вернее на Лерку:
— Не желаете сыграть?
— А как это делается? — дочь с любопытством оглядела круглый стол и фишки.
— Вы впервые? — улыбнулся старик, блеснув ролексами на запястье, и указал на свободный стул.
Лерка повесила рюкзак на спинку предложенного стула. Я хмуро придержал дочь, готовую плюхнуться на него, и сел сам:
— Она не играет, только я.
— Есть какой-то повод? — старик задумчиво смотрел на Лерку, которая обиженно сопела за моей спиной.
— Повод? — удивился я.
— Вы играете? — мило улыбнулась крупье, но старик качнул головой. — Хватит на сегодня…
— Вам сложить ваш выигрыш? — разочарованно пробормотала девушка.
Старик рассеянно кивнул, и сморщился словно от боли:
— А у меня есть повод. Каждую годовщину смерти жены я проигрываю миллион. Традиция такая, дань уважения ей… Но сегодня мне не везет. Вернее, везет, но совсем не так.
Лерка сочувственно покачала головой, но старик словно не видел ее. А у меня зазвенело в ушах, и бешено застучало сердце. Он хочет проиграть миллион! В горле пересохло. Схватив у официанта бокал шампанского, я залпом выпил его и пробормотал:
— Я готов… с вами сыграть.
Старик смерил меня усталым взглядом, и посмотрел на Лерку:
— Боюсь, сейчас везение на моей стороне, — он указал на гору фишек, которые крупье тщательно складывала в мешочек. — Но может вы играете в шахматы?
Дочь тоже схватила бокал и выпила его.
— Лерка! — возмущенно ахнул я.
Она невинно захлопала ресницами:
— Маме не скажешь?
Вид у нее был при этом такой ехидный, что я скрипнул зубами:
— Пойдем отсюда!
— Это значит нет? — седой мужчина с улыбкой поднялся на ноги.
— Но тут нет шахмат, — смущенно пробормотал я, потирая лоб. С чего я, дурак, решил, что он говорит правду?
— Поехали ко мне, сыграем? — предложил мужчина, забирая мешочек и широким шагом направляясь к выходу.
Люди словно нарочно расступались перед ним, и смыкали ряды за его спиной. Схватив Лерку под руку, я с большим трудом протолкался за стариком. Мне постоянно наступали на ноги. Я все сильнее сомневался. Но чутье подсказывало, что этот шанс нельзя упускать. Это же целый миллион, который я загадал! Таких совпадений не бывает, верно?
Глядя, как мужчине отсчитывают пачки купюр, я не мог подавить дрожь в руках. Мы одевались, дочь вопросительно поглядывала на меня, а я не знал, что делать. Старик посмеялся над нами? Он накинул дорогое пальто на плечи и улыбнулся:
— Так вы едете? Составьте мне компанию? Все-таки новый год…
— А куда вы?
Оказалось, он жил в частном секторе совсем недалеко от нашего дома. Совпадение?
— Нам в ту же сторону, — кивнул я. — Поехали.
Тонированный джип огромных размеров занимал полторы полосы, но водитель был явно виртуоз, и гнал так, что мы едва поспевали за ним.
— Чудак, — хмыкнула Лерка. — Богачи все чудаки, да, пап?
Когда джип свернул в частный сектор, я решил — была не была. Вопреки ожиданию, мы остановились возле одноэтажного домика, больше похожего на баню. Ни высокой ограды, ни гаража. Джип въехал в сугроб и остановился. Мы встали прямо на дороге. Я понадеялся, что тут не часто ездят. Соседние дома прятались за темными заборами, ни машин, ни огней.
Достав из машины торт, мужчина направился к домику:
— Я рад, что буду отмечать не в одиночестве. Это удается не часто…
Как зачарованный глядя на кейс с деньгами в другой его руке, я пошел за ним, а дочь за мной.
Невзрачный с виду дом был шикарно обставлен изнутри. Резная мебель, пушистые ковры и мягкие диванчики. Стены напоминали выставку в музее. На полках, и за стеклянными дверцами блестели статуэтки и украшения. Кольца, ожерелья, подвески. Лерка ахнула и впилась взглядом в одну из витрин:
— Это настоящее? — прошептала она.
— Бриллианты, да, — кивнул старик, вынимая из шкафа бокалы. — Что будете пить?
Я таращился на странного мужчину, ощущая себя дико. Словно перед тобой синяя птица удачи, но что с ней делать, не понятно.
— Вы хотели проиграть миллион? — сглотнув, пробормотал я, — а откуда такая традиция?
С разрешения старика Лерка примеряла блестящие украшения, а мы сели за круглый стеклянный столик, на котором стоял порезанный хозяином торт и шахматы.
— Долгая история, — начал старик, задумчиво вертя в руках бокал с вином. — Мы познакомились в казино. Она изменила мою жизнь…
— Как романтично! — улыбнулась Лерка, разглядывая свои пальчики, украшенные внушительными перстнями.
— Да, я хочу проиграть миллион, — кивнул старик и раскрыл на диване кейс. Как мне показалось, другой, не из казино.
Вытаращив глаза на толстые пачки пятитысячных купюр, я сглотнул:
— Но тут явно больше миллиона. Наверное, миллионов пятьдесят…
— Миллион долларов, — усмехнулся мужчина, — а вы думали рублей?
Спрятав дрожащие руки в карманы, я с трудом подавил желание облизнуться. Миллион долларов! Мамочки!
— Так вы играете в шахматы? — спросил старик.
— Я играю! — улыбнулась Лерка. — Пап, можно я?
— Д..да… — выдохнул я, надеясь, что стук моего сердца никто не слышит.
— Ой, пап! — вскрикнула дочь, — я ж сумку забыла! А там телефон! Мама волноваться будет…
С трудом оторвав взгляд от купюр, я уставился на Леру. Черт! Она повесила рюкзак на спинку стула, и мы его там оставили. Марина будет в ярости, если узнает. И больше не даст мне видеться с дочерью. И вообще не даст второго шанса. Хотя, если она увидит этот чемодан…
— Поехали заберем, — нехотя отозвался я, поднимаясь на ноги.
— Холодно там, — буркнула дочь, беря кусок торта. — Мы пока сыграем, а ты езжай?
Мужчина кивнул, закрывая кейс и протянул его мне:
— Да, заберите сразу. Я же все равно проиграю, — он подмигнул Лерке, которая расплылась в довольной улыбке.
От такого предложения трудно было отказаться. Стараясь не дрожать, я взял кейс, и шагнул к выходу:
— Лер, я скоро.
— Да, пап давай. Если что, я знаю где мы, пешком дойду, тут рядом.
Отъехав километра три, я остановился, и не в силах справиться с волнением открыл кейс. На пустой темной трассе я бережно пересчитывал купюры. Сотня в каждой пачке. А пачек… Досчитав до 90 миллионов я зажмурился, не веря себе. Это мои деньги! Чутье не обмануло! Более того, выиграл не миллион рублей, а миллион долларов! Вот просто так, не прикладывая никаких усилий. Теория вероятности сработала! Каковы шансы встретить странного типа, желающего проиграть миллион?
Представив, как посмотрит на меня Марина, я завел машину и помчался по объездной в казино.
В переполненном зале играла музыка. Эйфория от собственной удачи прошлась дрожью по телу. Это невероятно! Ладонь, держащая кейс, вспотела. О нет, я не желал расставаться со своим сокровищем. Отыскав нужный стол, обратился к знакомой крупье:
— Простите, вы не видели рюкзак? С пушистым зайцем.
— Да, помню! — улыбнулась девушка, и я невольно опустил взгляд в ее декольте, — Он на складе, я принесу. Может желаете выпить?
— Конечно, — я с улыбкой плюхнулся за стол, глядя как девушка исчезает за служебной дверью.
Я обвел казино снисходительным взглядом. Меня распирало от ощущения могущества и восторга! Окружающие и понятия не имеют… Господи!
Вернувшись, крупье протянула рюкзак. Телефон оказался внутри, как и куча разных женских мелочей.
— Не желаете сыграть? — девушка соблазнительно наклонилась над столом, собирая кости.
Можно ведь разок, да? Мне сегодня везет, невероятно везет!
Надрывающийся телефон я услышал лишь выйдя по нужде в туалет. Трели доносились из рюкзака дочери и из моего кармана. Глянув на часы, я оторопел. Полночь! Кейс значительно опустел, однако там еще оставались пачки… Представив ярость на лице Марины, я словно протрезвел. Пора ехать за дочерью! Сожаление сжало горло. Как я мог? Я проигрывал и проигрывал, пытаясь отыграться, и оставил этим проходимцам кучу денег!
Не став отвечать, я выскочил из казино и бросился к машине.
Я долго плутал по темным дорожкам частного сектора в поисках того дома. Ни в одном окне не горел свет, и это сбивало с толку. Где же они? Может, дочь уже дома?
Наконец, я отыскал похожий дом. Даже вроде бы помятый джипом сугроб… Но джипа не было, и темнота в окнах.
— Лера! Лерка!
Никакого ответа. Я постучал в дверь и в окна, потом еще. Сообразил, что даже имени его не узнал! Ни имени, ни фамилии, ни точного адреса… Вроде тут, а может и нет. Долбился в двери, пока не выдохся. Побежал по улице, и стучался в ближайшие дома, надеясь узнать про их соседа. Но везде тишина и темнота. Вымерли тут все, что ли?
Телефон разрывался от звонков, и я ответил:
— Марина?
— Слава Богу! — закричала бывшая жена. — Где Лера? Где вас носит?!
— Она не дома?... — пробормотал я, холодея.
— Что? — в голосе жены зазвенела истерика. — Лера не с тобой? Я не могу ей дозвониться! Миша, что происходит?!
Я тупо уставился на рюкзак с зайцем и прошептал:
— Лера к подруге пошла, обещала быть не поздно…
— К какой подруге? Где она?
— Не знаю…
— Миша!!
Я сбросил звонок, и в отчаянии пнул стену злополучного дома. Взяв ломик из машины, я взломал дверь, едва не своротив весь дверной проем. Выключателя не нашлось, и я включил фонарик. Мебель та же, но витрины пусты. Ни торта, ни шахмат, ни следа дочери. Дом пустой и холодный, словно давно покинутый. С воем я вцепился в волосы. Так, что делать?
Стараясь не поддаваться панике, отыскал в телефоне номер друга, юриста, набрал ему.
— Ты знаешь, который час? — хмуро спросила трубка.
— Витя, — мой голос дрожал, — мне нужна помощь…
Я торопливо рассказал историю, не упомянув лишь о деньгах. Познакомились со стариком, поехали в гости, потом я уехал за рюкзаком. А там…
— То есть ты притащил несовершеннолетнюю дочь в казино? — мрачно изрек друг. — Напоил, а после оставил в гостях у незнакомого мужика?... Ты идиот?
— Да, я идиот! — простонал я. — Что делать-то?
— Хорошо, если не посадят тебя, — хмыкнул Витя. — Где оставил ее, помнишь?
— Тут нет никого. Можешь адрес пробить? Чей дом?
— Диктуй.
Пока я ехал к жене, она постоянно звонила мне на телефон и на телефон дочери. В дверях квартиры толпились полицейские. Марина бросилась ко мне и с мольбой заглянула в глаза:
— Наконец-то! Да объясни же толком, что произошло? Где Лера?
— Уехала к подруге, — забормотал я, пятясь от ее напора. — Ей надоело гулять по торговым центрам, и в кино она не хотела… Сказала, к подруге поедет…
— К какой? А ты где был? — она принюхалась. — Ты пил, да?
— Пара бокалов, — соврал я, пряча глаза.
— Михаил Свиридов, — ко мне обратился полицейский, хмурый дородный мужчина, который, казалось, вообще не умеет улыбаться. — Ответьте на несколько вопросов.
— Да, конечно… — ноги подкосились, и я упал на диван.
Путаясь и сбиваясь, я рассказал историю ровно до того момента, когда мы поехали в парикмахерскую. После чего дочь якобы ушла к подруге, а я поехал развеяться. Местом нашей разлуки я назвал район возле дома старика, ведь это было правдой.
— Номер Валерии доступен, — произнес второй полицейский, высокий и худой как шпала. — Он на ближайшей вышке. Кто живет рядом с вами?
Марина, совершенно бледная, встрепенулась и стала судорожно рыться в телефоне:
— Рядом? Да, сейчас…
Я похолодел, вспомнив о рюкзаке. Надежда в глазах жены причиняла мне почти физическую боль.
— Лера забыла рюкзак с телефоном в машине, — глухо произнес я, словно подписывая себе смертный приговор, но выбора у меня не было.
— Как же она ушла к подруге без телефона? — изумилась Марина. — Без рюкзака…
— Дайте ключи, пожалуйста! — не терпящим возражений тоном гавкнул толстый полицейский, и протянул руку.
Вскоре на диване лежал Леркин рюкзак и кейс с деньгами. Вернее, с тем, что осталось от денег. Около трех миллионов рублей.
— Следов крови не обнаружено, — сообщил шпала напарнику.
Марина вцепилась в мои плечи и затрясла:
— Миша! Господи, что произошло? Ты играл?
— Да, — бесцветно ответил я. — Когда Лера ушла, я приехал в казино и… выиграл…
Узнав адрес казино, тощая шпала вышел в коридор звонить. Я не мог выносить взгляд жены и лихорадочно соображал, что делать? В казино наверняка вспомнят того мужчину, вот только знают ли его имя? Там же все анонимно. Да и камер наверняка нет. Номер джипа вроде был заляпан грязью, во всяком случае, я его не помнил. Лерку в казино вряд ли узнают, с таким-то макияжем, но вот ее рюкзак… могут. Только кто о нем спросит?
Толстый полицейский принимался раз за разом задавать вопросы о том, что мы делали, когда и где. Я назвал торговый центр, и кафе, где мы просидели час. Но как я ни старался, в моем повествовании была существенная брешь во времени, которую нечем было заполнить.
Рассвело, время тянулось предательски медленно. Не спавши ночь, и выпив в казино пару бутылок вина, я был совершенно трезв и напряжен. Адреналин сотрясал тело. Хотелось бежать и искать дочь. Но как? Куда?
— Почему вы не ищете ее? — в сотый раз спрашивала Марина.
Она то плакала, то бегала по комнате, беззвучно шевеля губами. Я догадывался, кого она проклинает и ненавидит. Я и сам себя ненавидел. Клялся, что больше никогда не стану играть, не стану пить, и забуду даже про лотереи. Лишь бы вернулась Лерка, мне больше ничего не надо. Господи…
Зазвонил телефон.
— Кто там? — бросилась ко мне Марина.
Я показал ей экран, и она разочарованно отошла.
— Да?
— Дом записан на Девятову Марью Сергеевну, — произнес Витя, — которая, судя по документам, давно скончалась, а законная внучка в положенный срок не вступила в наследование, и вероятно дом отошел государству. Но официальных документов еще нет.
— Ясно… — шепнул я и сбросил звонок.
Часы в прихожей безжалостно тикали, солнце вылезло в зенит. В квартиру вошел тощая шпала. Удивленно воззрившись на него, я понял, что не заметил, когда он уходил.
— В казино подтвердили, что вы играли там несколько часов, Михаил Свиридов, — торжественным тоном произнес шпала. — Но вы не выигрывали, а проигрывали. Проиграли почти десять миллионов!
Больше! — хотел сказать я, но осекся. Казино скрывает доходы, не удивительно.
— Откуда у тебя деньги? — вскрикнула Марина, заламывая руки, в ее глазах был настоящий страх. — Ты украл? Что с Лерой? Ее похитили?
— Ничего я не крал, — буркнул я, дернув плечом.
Несколько раз я пытался выйти из квартиры, однако мне мягко, но настойчиво дали понять, что никуда не выпустят. В глазах дородного полицейского я видел подозрение и злобу. Или мне так казалось? Должен ли я все рассказать? Поможет ли это? Полицейские итак прочесывают район.
Я знал, что должен все сказать, но страх был сильнее. Безумное чувство вины, а еще понимание — как на меня посмотрит Марина…
Январский день быстро сменился сумерками. Очередной звонок у полицейского. За ночь их было столько, что Марина уже устала дергаться, и теперь измученная дремала на диване. Меня подташнивало, от напряжения или от страха, а может от голода.
Выслушав доклад в трубке, тощая шпала изменился в лице и неуверенно подошел к Марине. Я перестал дышать, нутром чуя, что что-то не ладно.
— Найден труп молодой девушки, — пробормотал шпала.
Марина поднялась на ноги, вся краска сошла с ее лица:
— Труп...
— Темные волосы, розовые меховые наушники, дорогой перстень на пальце.
Сердце пропустило удар и сжалось в болезненном спазме. Лерка!
— Нет, — пролепетала Марина. — У нее не было украшений, это не она…
— Вы поедете на опознание?
Марина издала булькающий звук, словно подавилась, и рухнула бы на пол, если бы не рука тощего. Он подхватил ее и повел в коридор. Я не мог сдвинуться с места. Ужас сжимал горло. Услышав хлопок входной двери, я заговорил:
— Он хотел проиграть миллион.
Толстый полицейский вскинул брови, оторвавшись от телефона:
— Кто?
— Старик в казино, мы пришли туда с Лерой, после торгового центра. Загримировали ее, чтобы выглядела старше…
Я говорил и говорил, словно на исповеди. Дородный включил диктофон и внимательно слушал.
— То есть вы продали дочку за миллион баксов, а потом проиграли их в казино? — подытожил полицейский, почесав подбородок. В его глазах читалось недоумение.
Это звучало чудовищно, но я едва дышал, и не мог даже возразить.
— Вы арестованы, Михаил Свиридов, — толстый поднялся с дивана, вынимая из-за пояса наручники.
Ужас ситуации обрушился на меня. Нет, это неправильно, так не может быть! За долю секунды я рухнул полицейскому в ноги, и он, потеряв равновесие, полетел спиной на столик. В следующее мгновение я выскочил из квартиры. И врезался в двух полицейских. Они схватили меня за руки, толкнули к стене.
— А ну стой! — угрожающе рыкнул один из них, берясь за дубинку на поясе.
Но я не шевелился, понимая, что проиграл. В следующее мгновение из квартиры выскочил толстяк. Его кулак угрожающе завис над моей переносицей.
Я покорно дал надеть на себя наручники.
Досмотр, заполнение документов, и меня втолкнули в прокуренную камеру, где, казалось, собрался вокзал. Толпа мужчин гудела разговорами, занимая все пространство комнаты без окон. От запаха пота и курева дышать было нечем. Я замер возле выхода, дверь закрылась. Люди стояли впритык, ходили, толкая и наступая на ноги.
А я мог думать лишь о дочери. Она погибла по моей вине… Представлялась Марина, рыдающая над изуродованным телом. Как я мог так накосячить? Хотелось убить самого себя. Бессилие и отчаяние выворачивали наизнанку.
От запаха табака першило в горле и слезились глаза. Дым стоял, хоть топор вешай. Даже прислониться к стене было нельзя, везде стояли мужчины. Тусклый свет не выключался, мерцая перед глазами. От духоты кружилась голова, и ужасно хотелось пить.
Спустя бесконечность за мной пришли. Сковали руки за спиной, повели по коридору. Тело ныло, словно от побоев, и не сгибалось. Я жадно вдыхал воздух, которого не было в прокуренной камере.
В просторной комнате с единственным столом я увидел толстого:
— Вы нашли Леру? Это она? Что произошло?
— Сядьте, господин Свиридов, — поморщился толстяк.
— Что с Лерой? Пожалуйста! — взмолился я, пока его напарник усаживал меня на жесткий стул.
— Валерию не нашли, — хмуро произнес толстяк. — Итак, давайте сначала.
Я зажмурился, стараясь сдержать дрожь. Это не Лера! В голове зашумело, так что я с трудом расслышал вопрос полицейского. Усталость навалилась тяжелым грузом, я вдруг осознал, что двое суток не спал и почти не ел.
Толстяк заставил меня несколько раз повторить всю историю с разных мест, спросил, где я был в разные даты прошлого года, после чего бросил на стол фотографию.
— Знаете ее?
Со снимка улыбалась молодая темноволосая девушка, очень знакомая. Вскоре я сообразил:
— Крупье в казино! Она собирала выигрыш старику. А позже я играл за ее столом.
— Вы знакомы? — повторил вопрос толстяк. — Как ее имя?
Я пожал плечами, скованные руки болели:
— Не знаю. Видел пару раз.
— Раньше вы были в этом казино?
— Да.
— Встречали ее?
— Не помню… Вроде нет…
Я мучительно пытался вспомнить, но не знал. Обычно я настолько погружаюсь в игру, что не вижу никого вокруг. Она могла быть там и раньше, но я ее просто не замечал.
— Вы ушли из казино вместе с ней?
— Нет, мы ушли с дочерью и с тем стариком.
— А во второй раз?
— Нет, мне позвонила жена, и я ушел.
— Вы видели, куда она пошла?
— Говорю же, нет, — возмутился я.
— Старик говорил о ней?
— Да нет же… — и я перевел взгляд на снимок девушки. — При чем тут она?
От жуткой догадки желудок скрутился узлом. Но перстней у крупье вроде не было. И розовые наушники?
— Это вы нам скажите, — ухмыльнулся шпала.
— Не знаю, — жалобно забормотал я. — Где же Лера?... Вы нашли старика?
— Это вы убили девушку, господин Свиридов? — толстый навис над столом, сверля меня взглядом.
— Нет, — замотал головой я.
— Зачем вы остались играть в казино, если поехали только за рюкзаком?
Смущенно облизав губы, я с трудом выдавил из себя правду:
— Не смог остановиться…
— А может вы хотели проиграть? — толстяк испытующе смотрел мне в лицо.
Я непонимающе заморгал:
— Зачем мне хотеть проиграть?
— Это старик велел вам ехать в казино и поиграть? А дочь оставил в залог?
— Нет, — я замотал головой, глядя на них, как на умалишенных. — Что за ерунда?
Полицейские переглянулись, толстый пояснил:
— Меченые купюры. При нападении на инкассатор пропала крупная сумма. А позавчера некто выиграл и вынес из казино миллион долларов, и вскоре в кассу вернулся миллион, но уже другой. Благодаря вам.
У меня отвисла челюсть:
— То есть… в кейсе были меченые купюры?
Толстый кивнул. Реальность трещала по швам. Так это ограбление! Старик отмывал деньги.
— А крупье… — прошептал я.
— Без нее злоумышленникам не удалось бы выиграть такую сумму. И вынести из казино.
— Господи…
Меня словно оглушили. Купился на бесплатный сыр! Да еще и сам вернул деньги в казино! Ох, идиот!
— Куда вы бежали?
— Хотел искать дочь, — я в отчаянии кусал губы. — Зачем ему Лера, если деньги он уже получил?
— А вы сами как думаете?
— Понятия не имею…
— К вам адвокат.
Вскоре напротив сидела полная крашенная блондинка, пухлыми пальцами, перелистывая бумаги:
— Кража, преступный сговор, запрещенная деятельность, оставление ребенка в опасности… Вам грозит лет пять, если повезет. Но если докажут соучастие в убийстве, то можете и пожизненно сесть. Хорошо, что на момент убийства девушки вы находились в квартире с полицейскими… В остальном все не слишком позитивно.
На себя мне было уже плевать, я думал лишь о дочери. Но что я мог? Хотя бы попытаться разобраться во всем.
— Но моя дочь… Почему ее не нашли?
Адвокат укоризненно посмотрела на меня и захлопнула папку с документами.
После бесконечных допросов меня отвели в прокуренную камеру. И там я пожалел, что не задержался на допросе подольше. Ловушка захлопнулась так стремительно, что я не успел даже испугаться.
Свет был приглушен, раздавался раскатистый храп. Вокруг вповалку спали люди, кто сидя, кто лежа на полу. Я надолго застыл на месте, глядя сквозь сизую дымку на спящий потный муравейник.
В безличной толпе ты теряешь себя, становишься таким же безличным и одиноким. Словно бомж на грязном вокзале среди снующих туда-сюда людей. Мухи, параша, грязь…
Я стоял, слегка покачиваясь. В голове шумело, безумно хотелось спать. За плечом выросла тень, и едва слышно шепнула:
— Привет от Седого.
Я непонимающе обернулся. Тощий жилистый мужичок ниже меня ростом приложил палец к губам и протянул черно-белый снимок. Глаза слезились от дыма, но я вгляделся в помятую бумажку и обомлел. Лерка, с ярким макияжем, расплывшемся от слез, жалобно смотрела на меня.
Я потянулся за фото, но мужичок проворно убрал его в карман и вновь приложил палец к губам.
В горле пересохло, я не мог вымолвить ни слова. Он придвинулся почти вплотную и зашептал на ухо. Я еле разбирал слова сквозь оглушительный храп.
— Если хочешь чтобы дочка вернулась живой, ты должен убить смотрящего камеры, Чайку…
Я в ужасе отшатнулся. Убить? Но мужичок хмуро качнул головой и вновь придвинулся:
— Смотрящий вон там, за шторками. Он сам тебя позовет. Чайка тоже игрок, сыграй с ним и убей. У тебя сутки. Скажешь хоть кому-нибудь, и Лерка вернется домой в коробочке, по частям. Понял?
Мужичок изучающе взглянул мне в глаза, и отошел. Сердце грохотало в груди тяжелыми ударами, ноги ослабели. Везде арестанты, нас же могли услышать! Как убить? Чем? Он психопат?
Я обернулся на шторки. Три двухъярусных кровати были сдвинуты, с них свисали простыни, образуя подобие шатра. Смотрящий там наверняка не один. В духоте закружилась голова. Боясь потерять сознание, я опустился на пол. Еще недавно я был счастливым обладателем миллиона долларов, пусть и краденного… а теперь без пяти минут убийца?
Тяжелые мысли бродили хороводом, затягивая словно в зыбучие пески. Я то ли спал, то ли не спал, покачиваясь над полом. Вокруг оживленно гудели люди, периодически пиная и толкая меня. Почуяв запах еды, я окончательно проснулся. Арестанты выстроились в очередь ко входной двери с тарелками. Охая и морщась, я поднялся. Тело затекло и не слушалось.
— Посуда? — потребовали в окошке, когда до меня дошла очередь.
— Нету… — пробормотал я, чувствуя, как ноет от голода желудок.
С той стороны ругнулись, но выдали плошку с супом. Я жадно проглотил скудный обед, однако лучше не стало. Напряжение росло, я не представлял, как быть. Прокручивал в голове способы убийства и приходил в ужас. Я не смогу, я не убийца… Ради дочери… И где гарантия, что ее отпустят? Может она уже мертва?
Время шло, но меня не спешили приглашать к Чайке. А идти самому казалось плохой затеей. Руки тряслись, по спине катился пот. То накатывала бравада, и представлялось, как я задушу Чайку голыми руками. То ступор лишал сил, и я понимал, что обречен. Но ради дочери я должен, должен… Это меньшее, что я могу для нее сделать.
Лишь после ужина за мной пришли. Я сидел на полу, и клевал носом, измученный тяжелыми раздумьями.
— С добрым утром! — насмешливо прозвучало надо мной.
Я поднял мутный взгляд. Здоровенный амбал кивком головы пригласил идти следом, и зашагал сквозь камеру в направлении шторок. Возникло дежавю, перед ним также расступались люди, как перед Седым в казино.
За шторками оказалась весьма комфортабельное, по здешним меркам, пространство. С небольшим столом посередине, с чайником, посудой и подушками.
Амбал опустился на койку, на которой уже сидело двое мужчин, молодой парень свешивался с верхнего яруса. Интеллигентного вида мужчина с бородкой и в очках, занимал дальнюю койку. Он оторвался от книжки и указал на свободный пятачок пространства возле амбала.
Я сел, не сводя с него глаз.
— Чайка, — представился интеллигент.
— Михаил, — отозвался я, приподнявшись и протянув руку над столом для рукопожатия. Он жестко стиснул мою ладонь:
— Хреново выглядишь, Михаил. Какими судьбами?
От его холодного покровительственного тона мне стало не по себе. Неужели он знает? Я лихорадочно соображал, подбирая слова.
— Дочь пропала…
Чайка качнул головой:
— Ай-яй. Ты в этом замешан?
— Я сделал глупость, и она пропала…
Украдкой оглядывал остальных. Здесь не развернуться. Амбал меня сразу скрутит, да и остальные тоже. И как быть? Сутки почти прошли. Ужас подбирался к горлу и колотился в висках, вспотели ладони.
Чайка поморщился и пожал плечами:
— Видно, серьезная была глупость.
— Меня подставили…
Я понимал, что несу чушь, но паника мешала думать. Интерес в глазах интеллигента угас:
— Понятно, Михаил. Соблюдай порядок, и сможешь получить место для ночлега.
Он сделал знак, разрешая удалиться. Я поднялся, амбал синхронно встал, не сводя с меня глаз. Отчаяние придало сил, и я сел обратно, складывая руки в молитвенном жесте:
— Помогите пожалуйста! Мне нужна помощь!
Амбал нахмурился, уперев руки в бока. Чайка удивленно воззрился на меня:
— В чем дело?
— Седой обналичил в казино крупную сумму…
Путаясь и сбиваясь я заговорил, рассказывая историю. Окружающие переглядывались и внимательно слушали.
— А здесь ко мне подошел какой-то тип, показал фото дочери, и сказал, что я должен вас убить, иначе он убьет ее… — с отчаянием закончил я. — Помогите, прошу!
Амбал почти не шелохнулся, но под подбородок мне уперлось нечто острое и холодное, и я замер. Чайка невесело рассмеялся:
— Ты пришел убить меня и просишь помощи? Ты псих?
Я перестал дышать, ощущая, как лезвие давит все сильнее.
— Пусть скажет, — велел Чайка, и нажим пропал, но оружие оставалось у горла.
Я жадно задышал, собираясь с мыслями, и едва слышно забормотал:
— Этот мужик может вывести на Седого. Если сдать его полиции, то они поймают Седого и посадят сюда, и вы сможете с ним разобраться.
— Зачем мне это? — усмехнулся Чайка. — Хочешь, чтобы я решал твои проблемы и сел на пожизненное?
— Седой же подсылает к вам убийц. Если не получится у меня, он пришлет кого-то еще. Возможно их тут несколько!
Воцарилось молчание. Пот струился по спине, я понимал, что одно движение, и мне не жить. Чайка ухмыльнулся и сочувственно покачал головой:
— Ты так и не понял? Ему нужен ты, а не я.
Я растерянно охнул:
— Что?
— Пораскинь мозгами, Михаил, — интеллигент сложил пальцы в замок, и холодно посмотрел мне в глаза. — Каковы шансы убить меня? Да и зачем? А вот ты свидетель. Он хочет убить тебя нашими руками. Если не выйдет, убьет сам. И ты прав, возможно убийц несколько. Мне жаль твою дочь, но она скорее всего уже мертва. А теперь уходи.
Амбал убрал лезвие, и подхватив меня под руку, силой поднял на ноги.
— Но что же мне делать? — прошептал я и ясно осознал, что все кончено.
Для меня все кончено. Не убил Чайку, не спас дочку, и себя подставил. Идиот. Ноги подкосились, и я едва не упал.
— На, возьми, — прозвучал голос, и я поднял глаза. Парень с верхней койки протягивал длинную штанину от джинсов.
— Оберни вокруг тела, — пояснил Чайка. — Под одеждой. От пера не спасет, но…
Дрожащими руками я поднял рубаху, и послушно обернул тряпку вокруг талии.
— А теперь беги, — интеллигент ухмыльнулся и громко рявкнул. — Ах ты, сука!
Я бросился бежать, вылетел из шторок, запинаясь о чужие ноги, и почти врезался группу арестантов.
— Стой! — за мной погнался амбал. Я метнулся в сторону, но мне подставили подножку, и я свалился на сидящих на полу мужчин.
Раздались приглушенные ругательства. Я перелез через сидящих, панически оглядываясь в поисках того мужика. Кто-то дал мне пинка под зад. За спиной пыхтел амбал, бежать было некуда.
Жилистый мужичок возник из-за спин, поднырнул снизу, и бок взорвался острой болью. Кулак амбала врезался ему в лицо. Мужичок обмяк, и мы с ним рухнули друг на друга.
С воем я зажал пропитанный горячей влагой бок, сознание уплывало. Поднялась суматоха. Вскоре в камеру ворвались охранники.
Меня тащили в медпункт, а я повторял и повторял в полубреду:
— Он знает, где моя дочь, он угрожал мне, хотел убить, он знает Седого, знает, где деньги…
Появились полицейские, стали задавать вопросы. Почти теряя сознание я продолжал говорить, пока врач не вколол мне анестезию.
Белый потолок, кровать… Кровать? Я заморгал, оглядываясь. Казенная палата, рука пристегнута наручниками к койке. Неприятно тянет справа, но я живой, и, на удивление, даже выспался. Ужасно хотелось пить.
Соседи по палате поглядывали с подозрением. Подумалось, что обратно мне путь заказан.
Когда в дверях появился толстый полицейский, я обрадовался ему как родному:
— Что с Лерой?
— Валерия жива, — слегка улыбнулся он, и я подскочил на кровати:
— Где? Как?
— Поймала попутку и приехала домой, — пожал плечами полицейский. — Говорит, жила у пожилой женщины в деревне, сбежала.
— Живая? — я едва не плакал от облегчения. — А Седой?
Полицейский оглянулся на других пациентов и качнул головой:
— Этим мы занимаемся, поправляйтесь.
Грубая джинса спасла мне жизнь, заточка вошла не глубоко. Седого не нашли, но за сотрудничество со следствием мне сделали поблажки, и дело ограничилось условным сроком.
Марина даже навестила меня в больнице, однако к Лере не подпускает. И я ее не виню…
Когда-нибудь я заработаю миллион. Для дочки. Сам заработаю. И больше никаких казино.