Махапралая Уинстона
Записано Уинстоном Черчиллем, премьер-министром и спасителем ада, вовремя и вокруг его общения с Богом.
К сведению читателя сообщаю, что в адской конфедерации по инициативе консула Робеспьера введена реформированная система дат и месяцев, которая и сопровождает повествование. Летоисчисление ведется от заключения Дьявольски-Человеческой хартии и основания адской конфедерации.
08-10-17
В 14.00 я вылетел на правительственном драконе к границам ада на долгожданную встречу с человеком, которого не могу, к сожалению, назвать другом, по крайней мере сейчас, но к которому ныне испытываю исключительное уважение.
15.00
Мы покинули пределы ада, пересекли великий разлом и пики Божественной скорби. В отличие от ада в чистилище, куда мы попали не было ни революции, ни реформ, все также серо и уныло, как и 18 лет назад.
15.30
Мы приземлились рядом с особенно необычным местом. Маленький домик, как будто застывший во времени, вокруг него клубится вязкая дымка, а рядом почти сразу от большого балкона, разливается гигантское озеро, края которого тонут в тумане. Внутри нас ожидает человек. Тот, кто видит сквозь Вселенную, один из немногих, знающих Бога. Говард Филипс Лавкрафт.
16.30
После небольшого чаепития и разговора о влиянии драконьей речи на рассудок, жертвуя своими привычками, мы отправляемся в путь.
17.00
На лодке мы пересекли озеро и оказались у подножия Кадата. Одно из немногих, и самое главное изменение на карте чистилища за последние века. Эту великую гору мой спутник призвал, когда оказался здесь, я признаться не верил до самого конца в то, что такое может быть правдой. Вершина Кадата обращалась в черное ничто, вокруг нее шла бесконечная гроза, и дождь сверху казалось спускался в нашу сторону. Говард посмотрел долго и пристально на тучи, прошептал приготовиться, а затем мы взлетели. Туча сгустилась под нами, и мы воспарили к вершине Кадата.
Беседы на Кадате
Над грозовой тучей была Тьма, и в ней не было ничего, только снизу прорывалось сверкание молний. Мой спутник сказал мне: ожидать здесь и думать о самом прекрасном, самом ужасном, самом главном в моей жизни. Мысли об Абсолюте помогают тем, кто не привык жить экзистенциальной эссенцией – сказал мне Лавкрафт и исчез. Я стал ждать.
Бесконечно долго казалось, что лишь тьма и свист дождя окружают меня, но затем, я, как будто проснулся, понял, что ни дождя, ни грозы снизу больше нет, как и пространства нет… Как и меня нет. Точнее есть моя мысль, но нет ни моего тела, ни точки, которую я мог бы связать с собой. Я видел везде вокруг, но вокруг было ничего. Ужас охватил меня.
А затем вспыхнули звезды. Не похожие на те, что окружают Землю. Эти звезды не были похожи ни на что, известное человеку. Описать их на страницах дневника я не смогу, иначе, чем как смесь рубинов, молний и обычных звезд. Они не пылали, но освещали собой все вокруг. Они смотрели на меня и сквозь меня.
Я услышал Голос. Бог не имеет ни тела, ни формы. Он не говорит словами, но разговор с ним больше, чем обмен мыслями или чувствами. Бог обращается к эссенции. Доброта создателя загорелась вокруг, согревая меня. Его присутствие – любовь и понимание, теплота, одобрение и признание и… интерес. Нечто неразрешенное, нечто крайне интригующее Бога…
Глаз Бога
Я летел. У меня не было крыльев, но я несся над… Землей? Подо мной простиралось странное пространство. Огромная ледяная пустошь. Что-то привлекло мое внимание, и я спустился ниже. Лед и снег преобладали, но было еще кое-что. Пепел. Очень много пепла. Он примешивался к снегу, убивал белизну, черными, рваными ранами торчал изо льда. Я отвернулся.
Весь мир утонул. Все умерло. Я летел над Землей и с трудом узнавал некогда любимые места. Там, где ранее был Лондон, теперь безмолвие замерзшего океана. Пекин и Токио – огромные могильники, надгробия рода человеческого. Америка превратилась в филиал ада на земле – последнее теплое место.
Но два места почти убили меня. На берегу ледяного Средиземного моря я увидел кости двух чудовищ. Они поднимались над черным льдом на десятки метров и пылали фосфорным огнем. Я узнал одно из двух чудовищ. Бегемот – мой добрый друг, один из главных защитников адской конфедерации лежал здесь. Сожжённый неведомым огнем. Еще одно место сломанной реальности я нашел на севере. Наверное, раньше там был Берген, теперь же лишь огромный фосфорный склеп. А изнутри, из-подо льда на меня смотрели ворота черного металла. Ворота в ад, открытые. Рядом два скелета, в руках у них по клинку, один в короне, другой в шлеме. Один горит смертельно белым, другой убийственно черным. Два вечных противника. Мертвы.
Так летал я над мертвой Землей и ужасу предавался. Случился не апокалипсис, не Рагнарёк. На землю, ад, рай и чистилище опустилась пралая.
Над еще одним могильником черно-железного льда в Париже я наконец увидел того, Кого искал. Сквозь дыру в небе спускался Бог. Его звезды горели вечным пониманием и тоской, как будто грустной улыбкой. Я посмотрел на них и понял, что увидел. Увидел неразрешенность будущего…
17-11-17
Я проснулся в темноте Кадата, внизу шумели гроза и дождь.
Говард почти сразу забрал меня, мы молчали. На Кадате сложно говорить. Пообедав, я попрощался со своим спутником, сел на своего дракона и полетел обратно. Чтобы не вело нас к такой развязке, надо не допустить ее воплощения.
Дважды я побеждал Германию, однажды Люцифера, пришло время победить и смерть…
18-11-17
Экстренное совещание тайного совета адской конфедерации по вопросам предотвращения «Махапралаи» было созвано.
***
Врата ада пылали за спиной Люцифера. Сатана ухмыльнулся, час расплаты пришел. Он взмыл на встречу своему вечному врагу. Архангел Михаил летел уверенно, время очищения настало. Человеческий род будет спасен от дьявола. Абсолютно. Навсегда. А затем они оба увидели железных птиц. Украшенные кругами и звездами, они атаковали.
Слишком поздно Владыки ада и рая поняли, что за последние тысячи лет человечество изменило им обоим. На ядерный огонь они ответили светом и тьмой. Реальность раскололась.
Уинстон Черчилль, премьер-министр и спаситель ада, проснулся, обожжённый холодом собственного пота.