В начале июля,
в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей
каморки на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к мосту.
Решение было
принято, но сомнения продолжали терзать. Пальцы теребили лист бумаги в кармане
брюк. Ноги потряхивало от слабости. Парень напоминал фигуру
шахматного коня: голова вытянута вперёд, плечи с детства он привык держать как
можно ниже, чтоб его перестали дразнить «дылдой».
Глеб
остановился. Достал смятый листок, на котором мелким убористым почерком были
расписаны все «за» и «против». Надвинул очки с толстыми линзами ближе к
переносице.
Трое суток он
провёл в напряженных размышлениях. Глаза застилал туман усталости от бессонных
ночей. Живот сводило от страха. Или от голода. Когда он ел в последний раз? Он не
помнил. Было не до этого.
Резким
движением он смял листок, швырнул под ноги и растоптал.
– Полная чушь.
Никакой пользы от писанины. Решение принято. Ещё каких-то полчаса и всё
разрешится. Конец сомнениям. Конец неопределённости!
Парень
прибавил ходу. Взгляд остановился на яркой вывеске продуктового магазина.
– Может взять
чего-нибудь покрепче? Для храбрости... – Он сделал шаг в сторону крыльца и замер.
– Нет, нужно
быть трезвым. А то они откажутся иметь со мной дело. А… если вообще откажут? – эта
мысль впервые возникла в его голове. – Нет!
Не могут отказать. Им это нужно больше, чем мне. – Его взгляд хаотично бегал в
разные стороны. – Живут же люди с одной почкой. И нормально живут. И я выживу.
Еесли выживуууу… если всё пройдёоот нормааль-нааа… – хотелось выть и биться
головой о стену.
Ждать помощи
не откуда. Студент первого курса о таких деньгах мог только мечтать. А деньги
нужны срочно. Врачи сказали, что мать без операции протянет ещё неделю, может
две. Зав. отделением долго объяснял, почему они не могут произвести срочную
операцию прямо сейчас. Глеб ничего не понял. Понял лишь одно: нужны большие деньги
на платное хирургическое вмешательство.
Мать лежала в
реанимации. Даже посоветоваться было не с кем. Глеб всегда держался обособленно
от людей. Не то, чтобы он их ненавидел. Но «общаться» с техникой было проще. С
малых лет он паял микросхемы, собирал и программировал роботов. Мать поддерживала
его увлечение и даже спонсировала.
В детстве Глеб
жил с мамой и бабушкой. Денег практически всегда не хватало. Мать работала
крановщицей на стройке. Когда она приходила уставшая и закатывала истерику по
поводу безденежья, бабушка любила повторять: «Продай почку, тогда и заживём!»
Когда матери
потребовалась срочная операция, решение продать почку возникло сразу же.
Глеб быстро
нашёл людей, готовых купить его почку. Деньги обещали хорошие.
– А если они
всего меня на органы разберут? Тогда и платить не придётся… – эта мысль
останавливала Глеба.
– Но выбора
нет! Деньги нужны срочно. А значит нужно продать почку, – уговаривал он сам
себя. На этом этапе размышлений всё казалось логичным. – А если меня угробят во
время операции? Кто тогда позаботится о маме? Как бы знать наперёд, что всё пройдет
по установленному плану: продал почку, остался жив, заплатил за мамину
операцию, все довольны и счастливы.
Удар. Визг
тормозов. Боль в левом бедре. Падение на асфальт.
Глеб открыл
глаза. Падение выдернуло его из размышлений и вернуло к реальности. Он лежал на
проезжей части. Перед ним бампер автомобиля. Попытался встать. Тело
послушалось. Подбежали прохожие. Что-то спрашивали. Помогли подняться на ноги. Глеб
едва удерживал равновесие. Но стоял.
– Вроде цел – прошептал
он и пошёл прочь, прихрамывая на левую ногу.
Девушка за
рулем продолжала сидеть неподвижно.
Место встречи
уже было видно. Глеб замедлил шаг.
– Глеб! –
Окликнул его знакомый голос.
Студент
обернулся. Перед ним стоял Тимофей Петрович. Школьный учитель математики. Глеб
посещал его факультативы, где они часами играли в шахматы и разрабатывали стратегии
игры. На основе полученного опыта Глеб писал компьютерные программы, создавал
искусственный интеллект. В седьмом классе он разработал электронный справочник
должников школьной библиотеки. Программа автоматически звонила на домашний
телефон школьника и напоминала, какую книгу нужно вернуть. И сообщала, что,
если вернуть книгу завтра, никаких штрафных мер и нравоучений не последует.
Глеб принёс разработку
Тимофею Петровичу. С подачи математика программу внедрили в библиотеку и период
невозврата книг сократился. Школьные библиотекари были рады. Они оценили
эффективность использования программы Глеба и перестали ругать учеников,
вернувших книги после обзвона.
Глеб был в
восторге. Он сделала что-то полезное. Полезное для людей. Передал часть работы
человека машине. В его голове рисовались грандиозные планы о том, как используя
программы облегчить человеческий труд. И
он с энтузиазмом продолжал свои наработки.
Тимофей
Петрович гордился успехами Глеба. Он чувствовал отцовскую заботу по отношению к
этому мальчишке. Щедро делился знаниями, поддерживал. Мог подсказать нужное решение,
даже не зная языка программирования.
Глеб подошёл к
пожилому мужчине и протянул руку.
Тимофею
Петровичу хватило одного взгляда, чтобы уловить встревоженное и нервное
состояние Глеба. Математик предложил присесть на скамейку на набережной.
– Я не могу.
Опаздываю. Не сейчас. У меня встреча важная.
– Вот об этой
встрече и поговорим. – голос Тимофея Петровича звучал спокойно и уверенно. Мужчина
сделал жест в сторону скамейки.
Глеб взглянул
на мост, где его вероятно уже ждали. Нервно сглотнул. Перевел взгляд на учителя.
В его уверенном жесте было что-то неуловимое, что считывалось как единственно
возможный вариант развития событий. Добродушные глаза сквозь очки, седая борода
– ничего не изменилось с их последней встречи. В присутствии старого товарища,
Глебу стало спокойнее. Он согласился.
***
Тимофей
Петрович смотрел с сожалением и недоумением. Множество глупостей совершали бывшие
ученики. Но такое… Отчаяние Глеба вперемешку с геройством, толкнувшее его к
ошеломляющему выбору, не укладывалось в голове учителя. Проскользнули сомнения
по поводу здравомыслия стоящего перед ним парня. Математик вглядывался в лицо и
телодвижения Глеба и пытался понять: это нервный срыв или психическое
расстройство?
Тимофею
Петровичу вспомнился альтруизм Глеба, желание спасти всех, пренебрегая собой. Крепкая
связь с матерью, укрепленная отсутствием общения со сверстниками. Желание
самостоятельности и гордыня, привитые воспитанием в женском коллективе. Шок,
одиночество, страх. Желание спасти жизнь самого близкого человека. Картинка
вырисовывалась.
– Сейчас мы
вместе поедем в больницу к твоей матери. Поговорим с врачами. Деньги на
операцию я дам. Есть у меня одна идея. И накопления тоже есть. Ты же
продолжаешь программировать?
Парень кивнул
головой:
– Учусь на
программиста. Только там ничему новому не учат. Зато я такую программу написал...
– Глаза Глеба впервые сверкнули.
– Вот и
хорошо. Есть у меня одна бывшая ученица. Занимается разработкой военной
секретной техники. Финансирование получила на свой проект. Ей как раз нужны
молодые талантливые программисты. Вернешь долг, как заработаешь.