Муниципальный инспектор дорожных работ Семён Семёнович Кукушкин считался человеком очень порядочным и скромным. Больше всего на свете он боялся чего-нибудь сделать не так – кого-то обидеть, что-нибудь нарушить, где-то поступить неправильно.
Засыпал Семён Семёнович поздно, поскольку его грубиян-сосед по лестничной клетке до глубокой ночи слушал громкую музыку и никакой управы на него не находилось. Просыпался Семён Семёнович рано, поскольку в семь над его квартиркой проезжала электричка, отчего стены дрожали как при землетрясении.
На работе Семён Семёнович инспектировал качество укладки асфальта. От взяток вороватых прорабов вежливо отказывался. Выписывал многочисленные штрафы, подписывал и сдавал куда надо протоколы о нарушениях. Из-за такого поведения порядочного инспектора не любили ни прорабы, ни коллеги. Ему постоянно делали всякие гадости – то соплями стул измажут, то в тумбочку дохлую мышь подложат. Любило Семён Семёновича только начальство – зарплату платило грошовую, зато завсегда весило на доску почёта и хвалило на каждом собрании.
Вечером Семён Семёнович брёл в супермаркет. Покупал дешёвой еды. Потом с оглядкой крался домой, стараясь не нарваться на местную гопоту. Район у инспектора был неспокойным, малообеспеченным. Пару раз Семён Семёнович попадал в очень неприятные ситуации в подворотнях, когда, чтобы не оказаться избитым, проходилось ему отдавать криминальным типам свои и без того невеликие деньги.
Вечером, лёжа в постели без сна, думал Семён Семёнович невесёлые мысли о том, что на жизненном пути свернул где-то неправильно. Достатка у него нет, друзей тоже нет, признания, любви или хотя бы женщины – нет и не было. Думал обо всём этом Семён Семёнович, переживал, а за стенкой гремел соседский Рамштайн.
И вот однажды инспектировал Семён Семёнович строящуюся дорогу. Увидел, что слой свежеуложенного асфальта тоньше норматива.
- Что же вы, голубчик, целый сантиметр украли? – нахмурясь, сказал Семён Семёнович прорабу.
- Давай договариваться, начальник, - ответил прораб.
Прораб в этот раз попался нехороший – мордатый, плотно сбитый. Смотрит на инспектора свысока, рот кривит, глазами зло сверкает.
- Договориться мы с вами не сможем, - сказал инспектор. – Выпишу вам протокол несоответствия, и будете вы ликвидировать допущенные при строительстве дороги нарушения.
- Разорить меня хочешь? О людях подумай. Без работы останутся. Всех уволить придётся. А у них дети. Не доводи до греха. Давай договариваться.
- Ни о чём мы с вами договариваться не будем, - отрезал Семён Семёнович и начал писать в протоколе.
Прораб заскрипел зубами и вдруг обхватил Семёна Семёновича и швырнул прямо на раскалённый асфальт.
Закричал Семён Семёнович, забился. Но как ни старался он вылезти – левая рука намертво завязла в асфальте. А температура у асфальта – 120 градусов, не меньше. Завизжал инспектор, захрипел, да и потерял сознание от боли.
Очнулся Семён Семёнович в больнице. Голова ничего не соображает. Перед глазами туман, да белые стены. И улыбчивый врач.
- Повезло вам, пациент Кукушкин! – сказал врач. – Считайте, заново сегодня родились. Вовремя вас спасли! Лицо не пострадало. А шрамы от ожогов на теле – они-то только украшают мужчину. Руку-то вы потеряли. Обычный человек остался бы после этого калекой. Но вы-то у нас муниципальный работник. Привилегированный класс. Государственная медицинская страховка. К тому же пострадали на работе при исполнении. Поэтому мы вам пересадили донорскую руку. Сложнейшая операция. И дорогая к тому же. Но для вас-то бесплатно. Вы счастливчик, Кукушкин!
Уставился Семён Семёнович на свою левую руку – а рука не его! Здоровенная! Вся покрытая страшными татуировками с ножами и черепами! Закричал инспектор и второй раз сознание потерял.
Но делать нечего – привык Семён Семёнович к новой руке. Более-менее привык. Как взглянет на руку – смуглую с черепами и ножами – так в дрожь бросает инспектора. Поэтому приучился он на чужую руку не смотреть, прятать её под длинным рукавом.
Исцелились ожоги. Выписали инспектора из больницы. Вернулся он в свою квартирку под железной дорогой. Уселся на узкую кровать, стал чужую руку разглядывать и под соседский Рамштайн горестные мысли думать.
Размышлял Семён Семёнович: «Что не так со мной? Казалось мне до больницы, что живу я хуже некуда, так судьба быстро мне показала, что можно жить ещё хуже. Теперь я ещё инвалид без руки. Точнее, рука есть, но, может, лучше бы и не было вовсе. Больничный завтра кончается. Как я на работу выйду с этой чудовищной рукой? Все и так меня не любили, но хотя бы приличным человеком считали. А с такой размалёванной рукой разве я приличный человек? Разве может приличный человек такую руку иметь? Это рука какого-нибудь убийцы – вон какие страшные на ней рисунки. Только бандит и убийца такие себе накалывать станет».
Горестно стало инспектору и тошно. Хотел он заснуть, забыться, да соседский Рамштайн не даёт.
Ворочался Семён Семёнович, ворочался, уши себе затыкал, да всё равно шум сну мешает. Тогда вышел инспектор на лестницу, соседу в дверь позвонил.
Открылась дверь и появился верзила.
- Чё те надо, сосед? – спросил верзила.
- Пожалуйста, сделайте музыку тише, - сказал Семён Семёнович. – Умоляю Вас! Я первый день как из больницы вернулся. У меня завтра день тяжёлый. На одну ночь войдите в положение!
- Беруши купи, а в мои дела не лезь! – заржал сосед, - Я у себя дома – что хочу, то и делаю! Я же тебе шуметь не мешаю!
Хотел верзила закрыть дверь, но не смог. Что-то ему помешало.
Смотрит, а это здоровенная тёмная рука Семёна Семёновича дверь держит.
- Ты дверь отпусти, чучело! – разъярился сосед. – Отпусти, недоумок!
А инспектор сам удивился несказанно. Не может вспомнить, когда это он за дверь схватился и, главное, зачем?
- Слышь, ты! – закричал верзила и схватил Семёна Семёновича за грудки. А потом вдруг вскрикнул сосед, пополам согнулся и инспектора отпустил. Побледнел весь, глаза у него выпучились.
Посмотрел Семён Семёнович, а тёмная рука верзилу за промежность схватила и жмёт. Испугался инспектор. Очень неудобно ему сделалось перед соседом. Не такой человек Семён Семёнович, чтобы других за промежность хватать. Как ему теперь перед соседом репутацию восстановить?
- Вы пожалуйста-пожалуйста извините! – обеспокоено заговорил Семён Семёнович, а татуированная рука, тем временем, всё сильнее пальцы сжимала, - Вы же меня знаете – я не такой. Я порядочный человек! Это рука убийцы! Она сама Вас схватила! Я попробую её разжать, пока не оторвала Вам чего-нибудь. Если получится, то Вы бегите сразу к себе, хорошо! И, пожалуйста, не держите на меня зла! Я же Вам хороший сосед, правда? Не шумлю, не беспокою. Прихожу только если сильно громко. Мне хочется, чтобы между нами не было недопониманий! Чтобы мы были добрыми соседями!
Напрягся Семён Семёнович и разжал руку.
Верзила тут же в квартиру заскочил, дверь захлопнул.
- Мы же останемся друзьями, правда? – крикнул Семён Семёнович вслед.
Сосед не ответил. Но музыка из его квартиры стихла.
Вернулся к себе Семён Семёнович и принялся снова татуированную руку разглядывать.
- Ты что творишь? – сказал ей. – Ты теперь моя рука и должна вести себя прилично! Если ты раньше даже убивала кого-то, то теперь этого делать не смей! Теперь ты рука муниципального инспектора дорожных работ! Веди себя соответственно!
Ничего не ответила рука.
Сжал её инспектор в кулак. Разжал обратно. Помахал ею. Рука как рука. Послушная.
Лёг инспектор на кровать и быстро уснул. Впервые в тишине.
Следующий день на работе прошёл именно так, как ожидал Семён Семёнович. Хотя Семён Семёнович и надел рубашку с длинным рукавом, все татуировки прикрыть было невозможно.
Коллеги шептались и сторонились инспектора. Начальство неодобрительно посматривало на разрисованную руку.
Домой Семён Семёнович шёл совершенно раздавленный. Зашёл в магазин. Купил лимонада и каши. Побрёл домой через переулок.
- Эй, дядя! Деньжат подбросишь! – злой гнусавый голос отвлёк инспектора от тягостных мыслей. Он обернулся и увидел трёх неприятного вида молодых людей, откровенно его разглядывающих. С этими парнями Семён Семёнович уже сталкивался раньше и знал, что последует за вопросом: угрозы и унизительная процедура обыска карманов.
- Послушайте, я только что из больницы и совсем на мели, - со вздохом начал объясняться Семён Семёнович и вдруг услышал звук бьющегося стекла.
Парни оторопели и уставились на пакет из магазина, в котором нёс продукты инспектор.
- Ты чего, дядя? – спросил гнусавый уже без злости, а с растерянным удивлением.
Семён Семёнович опустил взгляд. Оказывается, пока он разговаривал с гопниками, чужая рука уронила пакет на асфальт, достала из него бутылку лимонада, разбила дно о стену и теперь как ни в чём не бывало держала «розочку», из которой выливалась пузырящаяся жидкость.
- Я говорю вам, что у меня нет денег, - принялся сбивчиво объяснять Семён Семёнович. – Но, пожалуйста, не стоит вам проверять, потому что это рука убийцы. Я боюсь, что она может сделать с вами что-то плохое, если вы подойдёте.
- Дядя, спокойно! – примирительно поднял руки гнусавый и принялся пятиться прочь. – Спокойно! Мы сейчас уйдём! Только спокойно!
И парни ушли.
Семён Семёнович растерянно взглянул на чужую руку. Как же его репутация? Что теперь о нём будут думать во дворе?
А чужая рука послушно отпустила осколок бутылки, подняла пакет и больше в этот день ничем не выдавала свою самостоятельность.
Сидя в своей квартирке и наслаждаясь тишиной, Семён Семёнович думал о том, что ему требуется профессиональная помощь. Пересаженная рука вела себя странно. Она делала такие вещи, которые сам Семён Семёнович делать никогда бы не стал. Нужно было по крайней мере выяснить, чья она и чего ещё стоит от неё ожидать. В больницу обращаться бесполезно – у них тайна донорства. Но татуировки или отпечатки пальцев могли дать подсказку.
У Семёна Семёновича была одноклассница, с которой он когда-то просидел 5 лет за одной партой. Она стала адвокатом и, возможно, могла иметь доступ к полицейским базам. Хотя школьные годы прошли уже давно, одноклассница продолжала организовывать встречи выпускников – раз в год звонила с приглашением и Семёну Семёновичу. Сейчас инспектор сам набрал её номер.
- Алло, Валя? – спросил он.
- Сёма? – удивлённо ответила девушка. – Что-то стряслось? Ты не звонил никогда…
Семён Семёнович, не вдаваясь в детали, рассказал о своей травме, о пересаженной руке, о необходимости выяснить, кому она раньше принадлежала.
- Ладно, - ответила, наконец, Валя, - Скинь мне тогда фотографии. Я постараюсь помочь. Если на татуировке шипы и черепа, то это, скорее всего, рука вора, а не убийцы. В тюрьме обычно воры себе такие колют. Но я наведу справки.
Семён Семёнович распрощался с одноклассницей и снова взглянул на руку. Значит, это рука вора? Точно ведь! Как же он раньше не разглядел эти тонкие ловкие пальцы! А ведь с рукой вора, пожалуй, будет проще сладить, чем с рукой убийцы. Несколько успокоившись, Семён Семёнович улёгся на кровать и сразу заснул. Ничто ему не мешало.
На следующий день, когда Семён Семёнович сидел в своём офисе и заполнял бумаги, к нему пришёл посетитель. Это был очередной проворовавшийся прораб с бегающими глазами. И разговор он завёл самый обычный.
- Не губи, командир! – начал прораб, - Если мы на качестве асфальта немножечко и сэкономили, дак это только потому, что смета с самого начала была заниженной. Ей Богу, на дороге никак не отразится! И не заметит никто. Машины будут ездить. Водители будут хвалить. Тебе и мне спасибо скажут! Может, замнём всё как-то? Без протокола обойдёмся? Сделаем вид, что не было ничего, а? А я в долгу не останусь.
Семён Семёнович мягко улыбнулся и ответил:
- Замять у нас не получится. Вы нарушили технический регламент и понесёте за это ответственность по всей строгости закона. Раньше надо было, голубчик, думать, а теперь поздно. Взяток я не беру – это федеральное преступление.
Сказал Семён Семёнович и стал ждать реакции. Прораб сейчас начнёт рыдать, или уговаривать, или злиться. А прораб вместо этого бороду чешет, на стол Семёна Семёновича смотрит и задумчиво покрякивает.
Что же он там углядел на столе?
Опустил инспектор взгляд. Видит, рука вора, незаметно для Семёна Семёновича, напечатала на калькуляторе сумму с четырьмя нулями и к прорабу пододвинула.
Покраснел Семён Семёнович родной рукой калькулятор быстро выключил и прорабу говорит:
- Вы не думайте ничего такого! Я взяток никогда в жизни не брал и брать не буду! Я честный инспектор!
- Понятно, командир! – медленно сказал прораб и понимающе кивнул на стену, - Ты честный инспектор. Зря я тебе взятку предложил. Это я струсил малость. А на самом деле у меня с качеством асфальта всё в порядке. Смотри мои бумаги – сам всё увидишь!
С этими словами достал прораб две стопки денег и перед Семён Семёновичем на стол положил.
- Вы меня неправильно поняли, - проблеял бедный инспектор, краснея. – Я совсем не то имел в виду!
А рука вора, тем временем, ящик стола открыла и все деньги в него смахнула. Оторопел Семён Семёнович. Что сказать – не знает.
А прораб повеселел, оживился, со стула вскочил.
- Бывай, командир! – оскалился прораб. – Век тебя помнить буду! Ни разу прежде честных инспекторов не встречал.
Ушёл прораб из кабинета, а Семён Семёнович остался. Родной рукой открыл ящик тумбочки, стал на пачки денег смотреть. Стало мучительно стыдно инспектору. Как же так получилось? Он же порядочный честный человек всегда был?
Посмотрел Семён Семёнович на свою родную порядочную руку – дрожит рука от стыда, ногти в ладонь впились.
Посмотрел Семён Семёнович на руку вора – а эта рука преспокойненько деньги уже пересчитывает и в карман инспектора прячет.
Теперь на работе за Семёна Семёновича все денежные дела чужая рука вела. Она и сумму на калькуляторе напечатает, и деньги от прораба примет, и акт приёмки дороги подпишет.
Началась с тех пор у Семён Семёновича совсем другая жизнь. Из квартирки маленькой он съехал. Снял себе большую квартиру в хорошем районе. С коллегами отношения улучшились. Машину себе купил. В отпуск в Испанию съездил. Хорошо зажил, в общем, на широкую ногу. Или руку.
Только с женщинами инспектору не везло по-прежнему. Слишком уж стеснялся он их – за прошлые нищие годы ни общаться, ни ухаживать так и не научился.
И вот, как обычно у него было заведено раз в год, приехал Семён Семёнович на очередную встречу одноклассников. Откормленный. Хорошо одетый. На дорогой машине.
Удивились одноклассники. Совсем не таким привыкли они Семёна Семёновича видеть. Стали его расспрашивать, что да как. Семён Семёнович, понятное дело, ничего рассказать им не мог, а потому вскоре отстали одноклассники, своими делами занялись, а к инспектору подошла бывшая соседка по парте Валя.
- Сёма, я ведь про тебя забыла совсем! – сказала Валя. – В первый же день после твоего звонка все справки о твоей руке навела, а тебе перезвонить забыла! Значит, слушай. Рука эта принадлежала сутенёру одному. Татушки у него воровские – но это для показухи просто. Мужик этот воровством не промышлял – он молодых девчонок соблазнял и склонял их к занятиям проституцией. Ну и погиб на сутенёрской разборке. Все органы на донорство пустили. Эй, ты чего, Сёма?
А Семён Семёнович замер ошеломлённо и снова стал руку свою разглядывать. Как же он раньше не замечал под татуировками это красивое изящное запястье, грациозную кисть, аккуратные ногти? Конечно же это рука обольстителя! Как же он не понял этого сам?
- Спасибо, Валя! – сказал, наконец, инспектор. – Ты очень помогла мне.
- Рада помочь! – ответила девушка. – Ну, я пошла?
И она развернулась уходить и вдруг взвизгнула, обернулась, улыбнулась и шутливо погрозила Семёну Семёновичу пальчиком.
Не понял в первый момент инспектор, что произошло, а потом взглянул подозрительно на чужую руку и озарило его, что рука обольстителя только что одноклассницу Валю за попу ущипнула.
- Извини, Валя! - покраснел Семён Семёнович. – Не знаю, как так вышло.
Вдруг увидел инспектор, что чужая рука уже одноклассницу по волосам наглаживать стала, а Валя вроде бы и не против.
- А ты мне тоже всегда нравился, Сёма! – промурлыкала Валя. – Потанцуем?