— Твою мать! — матерюсь сквозь зубы, безнадëжно опаздывая на осмотр трупа моего главного информатора.
Нужный дом находится за перекрëстком. А светофор уже вторую минуту раздражает красным мерцанием, поэтому я плюю на правила, кидаю взгляд в стороны и двигаюсь на другую сторону.
Периферийное зрение, как назло, меня подводит, но визг тормозов привлекает внимание. Я еле-еле успеваю прыгнуть на тротуар, когда бешеный спорткар проносится мимо.
— Сука! — запоминаю номер авто, чтобы позднее устроить еë владельцу «весëлую» жизнь.
Зайдя в нужную квартиру, застаю заканчивающего свою работу криминалиста и моментально опознаю информатора. Это и правда он. Вот дерьмо.
— Эт кто? — показываю взглядом на мальчонку-оборванца, качающегося в углу комнаты, как маятник.
— А хер знает, — отвечает криминалист, — ждём соц. службу. Поговоришь с ним?
Конечно, опека опаздывает. Эти толстомордые гадины торопятся только на прибыльные дела. Не хватало мне ещё с беспризорником разговаривать. Не подхватить бы чего.
— Конечно, он, наверное, напуган, пойду успокою, — лучше б сдох до моего появления, чуйка подсказывает, что толку от него всё равно не будет.
Останавливаюсь в шаге от мальца и вслушиваюсь в его бред.
— Дворец-леденец, нужно найди дворец-леденец. Там спасение. Дворец-леденец…
Мдя, надо бы ещё и в дурку заодно брякнуть. Оглядываюсь на выжидающе смотрящего на меня криминалиста и показываю большой палец. Нужно держать марку, поэтому, как бы противно мне ни было, сажусь на корточки.
— Слышь, пацан, — цежу сквозь зубы, чтоб меня никто не услышал, — ты ведь знал, что жмурик был крысой. Скажи, кто его порешал.
— Дворец-леденец, нужно найди дворец-леденец. Там спасение.
Как я и говорил, никакого толку.
Все эти вшивые психологи начнут выть про стресс, про нежную детскую психику. Херня это. Я видел детишек, которые могли дать фору маститым зэкам. Настоящие отбросы. Поэтому в деле либо есть от тебя польза, либо нет. Вне зависимости от возраста.
— Ну что? — спрашивает криминалист, когда я возвращаюсь к нему.
— Пареньку досталось, — чешу на умном, — нужна работа специалистов, его бы психологам показать.
Вопрос в том, что теперь делать мне. Я три месяца этого дятла прикармливал, чтоб он стучать начал. Всё насмарку.
Выхожу на улицу подышать и выкурить каплю антистресса, что постоянно губит лошадей. По тротуару снуют люди, бегущие незнамо куда, как тупое стадо. Солнце раздражающе бликует от окон и раскидывает своих зайчиков. Один из них меня слепит так, что, взглянув на пустующий неподалёку холм, я будто вижу там постройку. Даже не постройку… дворец.
Сверкающие прозрачные башни, острые купола, массивные колонны, будто плавящиеся и стекающие под действием жары. Как леденец…
Внезапно меня колет острое чувство опасности. Резко оборачиваюсь, но ничего страшного не замечаю. Тот же дом, то же стадо.
Перевожу взгляд на холм и понимаю, что жара меня окончательно доконала.
Нет никакого дворца. А лакомый кусочек для всех крупных дельцов, виднеющийся из большинства точек города, так и стоит совершенно пустым. Его уже который год поделить не могут.
Брр, надо ж такому привидеться.
Ладно, не отвлекаемся. Пора найти сборщика всевозможных слухов. Парень постоянно катается на транспорте примерно по одному и тому же маршруту. Чуть терпения и найдётся.
Залезаю в автобус, оглядывая толпу. Нужного мне человека естественно не находится, разумеется. Когда это мне везло с первого раза? Занимаю свободное место, стараясь не обращать внимания на беременную девчонку, к нему направлявшуюся. Если тебе тяжело и нет сил стоять на ногах, то либо сиди дома, либо иди на аборт. А то сначала залетают, а потом воют, как им тяжело.
Моя бывшая такая же была. «Ой, не могу… ой, помоги… ой, шнурки завяжи». А потом: «Подгузник поменяй, покачай, подержи». Ты мать или кто? Овца.
По коже вновь нехорошо расползаются мурашки, будто за мной наблюдают. В окне мелькает неясная тень. Дёргаюсь, но, присмотревшись, понимаю, что просто показалось. Озираюсь по сторонам: каждый в этом вонючем автобусе занят своим делом, на меня не обращают внимания.
Пора выходить, и пересаживаться на другой.
Выйдя на остановке, я опять вижу дворец-леденец на холме. Но, приглядевшись, понимаю, что зрение было обмануто бликами солнца от окон высоток. Надо бы ещё кофейку бахнуть, а то сплю на ходу.
Перехожу на другую сторону улицы, вспоминая, как раскачивался паренёк, повторяя, что спасение во дворце, что-то странное было в его словах, магнетическое. От важной мысли меня отвлекает странное видение: в тени длинной многоэтажки сверкает нечто красное и тут же пропадает. Подхожу ближе, но ничего не нахожу и поёживаюсь. Липкий страх проник в сердце, как бы ни гнал его мой разум.
Видать, я, и правда, перегрелся.
Около остановки стоит дряхлый старик. И надо же было ему пошатнуться именно в тот момент, когда мимо проходил я. Что за день такой? Я на костыль похож? Или на стену, на которую можно опереться?
С раздражением отталкиваю старика, но заметив сослуживца из соседнего отдела, тут же ловлю тщедушную тушку.
— Ты в порядке, отец? — изо всех сил проявляю заботу.
Пока тот шелестит что-то в ответ, я делаю вид, будто только сейчас заметил коллегу. Как не вовремя он появился, хотя… может быть полезен.
— Привет, чего прогуливаем? — начинаю танцы со светским этикетом. Аж бесит, что нельзя сразу перейти к делу.
— Я выходной сегодня, вот по делам бегаю.
— Это прямо судьба встретиться. Ты ведь у нас эксперт по городскому фольклору? — чудик повёрнут на легендах. — Знаешь что-нибудь про дворец-леденец?
— Ого, ну ты и вспомнил. Давненько я про него не слыхал. Это очень старый миф. Мол, есть такое место, где гиблые души ищут спасения.
— И где он находится?
— Да кто его знает. Конкретное место не упоминается.
Меня так и тянет взглянуть на пустырь, но вовремя себя осекаю. Я же не чудик. И точно не гиблая душа.
Попрощавшись с парнем, поднимаю глаза к небу, которое постепенно затягивают тучи. Этого мне ещё не хватало. По прогнозу дождя не было, так что зонт я с собой не брал.
Улавливаю в стороне неясный скрежет и скуление, оглядываюсь и вздрагиваю. В тени дома на меня смотрит бесформенная тварь с глазами-угольками. На секунду зажмуриваюсь, и тварь пропадает.
Сердце учащает свой бег, а на лбу появляется испарина. Может, я, наоборот, переборщил с кофеином? Чертовщина какая-то.
Пока я прихожу в себя, в кармане надрывается телефон. Эта мелодия стоит на бывшей, а от неё ничего хорошего я не жду, поэтому не тороплюсь брать трубку. Звонок прерывается, и тут же повторяется снова. На третьем — я снисхожу до ответа.
— Привет, нужно твоё разрешение на выезд из страны для сына, — с места в карьер начинает овца.
— А что, подпись твоего хахаля уже не подходит?
Заколебала, нашла себе богатенького папика, забрала ребëнка. Разок позволил себе расслабиться, выпил чутка больше нормы, так эта коза условия теперь ставит. Сына против меня настраивает. Малец совсем уважать перестал.
— Нужна подпись отца.
— Ого, про папку вспомнила, да неужели? Ну так слушай сюда, овца. Подпись будет только если я в течение месяца каждый выходной сына буду видеть. Чтоб никаких скандалов и ссор с ним, поняла меня? Чтобы он меня уважал. Как ты это сделаешь, меня не волнует. Смогла разрушить наши отношения, сама и восстанавливай. Чтоб авторитет мне вернула, ясно?
Кладу трубку. Больше нет смысла притворяться хорошим. Пошла она.
На долю секунды улица замирает и вдруг ярко вспыхивает белым светом, за которым топчется сонм тёмных бесформенных существ, кричащих на своём языке.
Мотаю головой, чтобы умерить разыгравшееся воображение и напоминаю себе, что даже в детстве не боялся молнии с громом. На пустырь я не смотрю принципиально. И так знаю, что там увижу. Дышу спокойно и размеренно, убеждая себя, что ни монстров, ни дворца не существует.
И всё же вместо поисков разносчика слухов, решаю ехать в больницу, куда, как мне только что написали, отправили беспризорника с места убийства.
Пробиться к нему не доставляет хлопот.
— Парень, как связаны дворец-леденец с утренним убийством? — пытаюсь по новой достучаться до придурка.
— Леденец, нужно в дворец-леденец, только там спасение. Спасение. Дворец-леденец, — он так и продолжает бормотать.
— Где искать дворец? — хватаю его за грудки и встряхиваю.
Больной поднимает на меня свои глаза и, склонив голову в бок, произносит:
— Ты и сам знаешь. Ты его видишь. Но не успеешь. Не успеешь, — губы изгибаются в кривой усмешке.
А потом снова скукоживается и начинает качаться, невнятно бормоча.
Агрр.
Ладно, отсюда добираться недолго. Пешком минут пятнадцать. Поднимусь на холм и возьму за горло того гада, что посмел играться со мной. Заодно и припугну за незаконное строительство на общественной земле.
На улице совсем стемнело из-за грозовых туч. Ускоряюсь, периферийным зрением отмечая неясные тени, крадущиеся следом.
Я несколько раз оборачиваюсь, но тени рассеиваются без следа. И только уголком глаза я вновь и вновь замечаю бесформенных тварей.
Спустя несколько минут понимаю, что вокруг меня не осталось ни людей, ни машин. Город внезапно опустел.
Ускоряю темп, а через пару мгновений щипаю себя за руку и, не проснувшись, срываюсь на бег.
Я не столько слышу погоню, сколько чувствую вибрацию под ногами. Сколько позади меня собралось тварей? Сотни? Тысячи? Миллионы?
Молния сверкает всё чаще, гром гремит не переставая. Подбегаю к резному забору, возведённому вокруг дворца-леденца. Ворота оказываются заперты. Я изо всех сил дёргаю их, спиной ощущая приближение монстров.
— Дверь заперта, — слышу с другой стороны.
В хозяине голоса я узнаю старца, которого чуть не оттолкнул на остановке.
— Пустите! — кричу боясь, что меня не услышат из-за грома. — За мной гонятся!
— Кто? — с любопытством спрашивает старик.
— Я… я не знаю, — боюсь оглянуться и окончательно поверить в ту бесовщину, что творится со мной.
— Они ждут тебя, — кивает на тварей за моей спиной. — Они всегда приходят за гиблыми душами.
— Стой! — я же не уронил старика, даже спросил, как он. Обязан доказать ему, что я хороший, — Дай мне шанс! Ты же даёшь шанс другим. Для того и нужен дворец-леденец!
— Я весь день давал тебе шансы, — старик растворяется, превращаясь по очереди то в мою бывшую, то в беременную девчонку, то в беспризорника. — Ты ими не воспользовался.
Небо озаряет особо сильная молния, после которой не остаётся и следа от дворца. Город погружаются во тьму, в которой я слышу шёпот и торжественный смех тварей.
***
Криминалист заканчивает свою работу и, недовольный, звонит в отдел.
— Где носит Фила? Сколько ждать можно?
— Тебе не сказали, что ли? Не придёт он. Машина сбила рядом с местом убийства. Жалко его, хороший мужик был.