— Ну все, ребятушки, привал! — скомандовал Макс. Усталые туристы, которые только и ждали разрешения проводника, дружно выдохнули, да так и попадали, кто где стоял, в сочную летнюю траву. Шутка ли, тридцать верст перехода? Вроде бы, и не такое уж и серьезное расстояние: час на электричке, а на машине и того быстрее. Но тут-то же пришлось топать своими двоими.
Макс снисходительно усмехнулся, оглядывая свое пешее воинство. Ему-то все нипочем, обычный поход выходного дня. И поболе, случалось проходить, да не по равнине — в тайге, в горах. А эти, так называемые туристы... Развалились, понимаешь, как загнанные лошади! Хотя чего греха таить, все когда-то были молодыми, неопытными, нетренированными…
Группа расслаблялась, кто во что горазд. Вася отточенным движением вытянул из рюкзака очередную банку пива, залпом осушил ее, запулил в кусты и замер с отсутствующим видом. Таня, его подруга, вся такая правильная девочка-отличница, осуждающе зыркнула на него, но ничего не сказала, продолжила растирать уставшие ноги. Тихоня-учитель – Макс так и не смог запомнить его имени – отошел подальше и раскрыл книжку, которую, вроде бы, умудрялся читать даже на ходу. Рядом все никак не мог отдышаться «великий походник» Паша. Как он бил себя кулаком в грудь, что-де прошел и Крым, и дым, а поди ж ты — сдох, как миленький. Рядом с ним развалился Мелкий — Макс отказывался брать с собой несовершеннолетнего, но был поставлен перед фактом. Что до старой гвардии, верных напарниц по походам — Олеськи и Инги — те радовали, как и всегда. Хозяйственные девчонки уже звенели котелками. Оно и верно: война войной, а обед по распорядку! Олеськина овчарка тоже будто не устала. Псина тщательно обнюхала поляну, сунулась носом в руку хозяйки и с бодрым лаем скрылась в высокой траве. Мышку какую-то, похоже, учуяла.
— Так, господа-товарищи! — проводник хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — Не время раскисать! Строим домики, растаскиваем шмотье!
— Слышь, тиран! — вяло отозвался Паша. — Дай отлежаться, все ж гудит! Ну что ты как гестаповец?
— Шнелль, шнелль, форвертс! — осклабился Макс. — Всем полежать охота. Давайте, все надо по уму сделать. Поставим лагерь, сварим перекус и все уже нормально передохнем. Три ночевки стоять будем, надо нормально забазироваться. А тебе, Паша, как самому опытному – спецзадание. Бери у Васи сумку с пустыми бутылками и по вон той тропе дуй до родника. Тут недалече, не заплутаешь. Ферштейн?
Ни шатко, ни валко, но работа закипела. Поляна украсилась разноцветными куполами палаток, рядом с ними заплясал обкопанный по всем правилам костерок. Вся группа сидела у него неровным полукругом, кто на бревне, а кто и на предусмотрительно захваченном складном стульчике, и дружно работала ложками.
Макс первым проглотил свою порцию, блаженно откинулся на ствол могучего дуба, посидел так некоторое время с прикрытыми глазами, и рывком поднялся.
— Ну что, друзья! Объявляю свободное время! Мы тут надолго, идти больше никуда не надо, с чем вас и поздравляю!
Ребята оживились. Выдержав драматическую паузу, проводник продолжил. — Дежурных по лагерю выбирайте сами. Я вам не мамка. А пока… Есть у меня одна идея на вечер… — жестом, достойным фокусника, Макс выудил из своего рюкзака пластиковую двушку без этикетки и бережно поставил перед собой. Судя по прозрачности, плескалась в ней вовсе не «Кока-кола». — Вечерком посидим, праздник себе устроим! Чтобы мышцы, так сказать, расслабились, ну и супротив нервного стрессу. А пока надо бы к столу закуски намутить, не так ли? Кто со мной на рыбалку?
Уставший народ энтузиазма выказывать не спешил.
— Вон, Мелкого возьми! — отмахнулся Паша. — Ты как, шкет, пойдешь? — парнишка энергично закивал. Ему пока еще все было интересно.
— Ну и ладненько, оставляю лагерь на вас. За мной, юный рыболов! — бросил Макс через плечо, подхватил снасти и зашагал в сторону реки. Мелкий поспешил за ним.
Солнце клонилось к закату. Макс поднимался в лагерь, весело насвистывая что-то, отдаленно похожее на музыку. Наличием слуха проводник не страдал, но его это совершенно не волновало. Следом плелся Мелкий с мокрым пакетом в руках. В пакете что-то вяло шевелилось.
Лагерь встретил безлюдьем и затишьем. Костер давно прогорел, даже угли не дымились. Девчонок видно не было, как и их надоедливой псины. Из простенькой, кривовато поставленной рыжей палатки доносился чей-то могучий храп. «Надо бы костром заняться», – только и успел подумать проводник, как из кустов выломился Паша с неслабой охапкой хвороста в руках. Уже отдохнувший и повеселевший.
— Вот это ты кстати! — обрадовался ему Макс. — А где, спрашивается, все?
— Да кто где, — отмахнулся Паша. — Витек в нирване, по пиву прошелся и оглох. Танька поныла, пострадала, да к нему под бочок и уползла. Теперь до утра проваляются, бедолаги. Профессор этот…
— Учитель? Как его, кстати, звать-то?
— Да хрен его знает! Книжку свою, в общем, дочитал и по грибы пошел, до сих пор где-то шарится.
— А девки мои где?
— Гуляют. Молодцы они, как есть молодцы. Инга по лагерю шерстила, смотри, какой стол сварганила! А Олеся нам за всех всю посуду перемыла. И не скажешь, что так же как и все ноги сбивали! Потом они на речку вроде пошли. Рисовать, что ли? В общем, сумку взяли и убежали. Не встретил их там?
— Не видали. Ну да река большая… — Макс удовлетворенно осмотрел преобразившийся лагерь. Стол и правда вышел знатный. Непонятно как оказавшийся на поляне кусок фанеры устойчиво лежал на деревянных чурбачках. Очищенные от сучьев бревна изобразили сиденья. Так жить можно!
— Ладно, Пашка. Нагружу тебя еще разик, не обессудь уж… — попросил проводник. — Запали пока костерок и оба котла воды ставь. С рыбой у нас почти никак, но какую-никакую ушицу сообразим. Зато раков на всех хватит, и еще останется!
— Раки это тема, — облизнулся Паша. — К ним бы пивка… Но у нашего алкаша хрен допросишься!
— Ничего страшного. И без пивка справимся! Ты кстати как, не против по маленькой? За успех нашего бессмысленного начинания!
— Скажешь тоже! Я полезных перспектив никогда не супротив! — рассмеялся «великий походник». — Только у нас на зуб пока нечего бросить.
— Невелика проблема сия и решаема вполне! — выдал Макс, выудил из бездонного кармана маленькую железную баночку, и со значением ей погремел.
— Мопасешки что ли? Леденцы?
— Ну!
— Где ты их только взял? Я таких, кажется, со школьных лет не видел.
— Помнишь, в Башино мы в сельпо заходили? Вот там. Схватил сразу. Вкус детства, однако! Так что давай, как наши далекие советские предки, под конфеточку. А там, глядишь, и раки подойдут. Куда там вы ценный продукт убрали?
— Так все бутылки девчата под стол сунули! Там и ищи.
И правда, вся пластиковая тара, как полная, так и пустая была не слишком аккуратно, но плотно уложена под столом. Макс наклонился, недолго пошуршал, безошибочно вынул из штабеля именно ту самую, правильную бутылку… и застыл, недоуменно глядя на нее.
Коробочка с леденцами выпала из безвольно повисшей руки и, мягко позвякивая, покатилась в траву. Макс сбросил столешницу, яростно раскидал бутылки, еще надеясь, что ошибся. Чуда не произошло. Он задумчиво открыл злосчастную тару. Из-под пробки шибанул характерный резкий запах…
— Кто? Как? Когда? — взревел Макс. — Чем! Мне! Теперь! Запивать! Мой! Леденец? — от его крика с дальних деревьев взвилась стая ворон, храп в палатке сбился с ритма, а Паша попытался слиться с местностью и затеряться в ее складках. Впрочем, это ему не удалось. Гневный взгляд проводника уперся в туриста.
— Ты! Ты! — Макс задыхался от ярости. — И как теперь? Три дня насухую сидеть?
— Максим… Это… — Паша от неожиданной перемены проводника даже начал заикаться. — И что теперь?
Проводник сел на бревно, подпер голову кулаком и бесцветным голосом проговорил, глядя в точку перед собой:
— Весь спирт на группу нес я. Все два литра, по раскладке. И вот теперь его нет. Выпили. Вылакали, гады. Ближайший алкомаг в двадцати верстах по маршруту. Или тридцать кэмэ назад. Если, конечно, бабки-самогонщицы… Да нет, какие бабки? Тут верст на десять кругом жизни нет, одни болота! Да, ребята, удружили вы и мне и себе… — он резко повернулся к Паше. — Кто?
— Да не знаю я, что ко мне привязался? Не я же!
— А может, и ты? Ну-ка дыхни!
— Да на! — Паша обиженно дунул в лицо проводнику. Того обдало запахом дешевого курева и давно нечищеных зубов. Нотки спирта в букете не наблюдалось. — На меня думаешь? А я что, тебе повод давал? Вон, по сторонам посмотри! Тот же Вася…
— Вася… — медленно повторил Макс. — Алкаш…
Макс дошел до палатки, рванул молнию тента и рявкнул внутрь:
— А ну-ка, мальчики-девочки, подъем и на выход! Дело есть!
В палатке недовольно зашуршало. Дважды звать не пришлось, и вот уже несколько помятая со сна «сладкая парочка» предстала перед строгим взором проводника.
— Так дорогие мои, — отрезал он. — Юлить не буду. У нас пропал весь спирт.
— А мы-то тут причем? — взвизгнула Танька. — У вас пропал — вы и ищите!
— Правда, начальник, — хрипловато подал голос Вася. — Почто рабочему народу отдыхать мешаешь?
— Спирта нет. Зато пьяный есть. — Паша подошел, принюхался и сморщился от запаха. — Даже два.
— И что? Сухой закон не объявляли! — взвился Вася. — Да на кой хрен нам твой спирт-то сдался! Думаешь, раз Вася колдырит, то он всю вашу синьку и вылакал, да?
— Правда, Максим… — Таня успокоилась и примирительно улыбнулась. — Ты что, забыл? Не пьем мы такое, еще в городе обсуждали. Я вообще не любитель крепкого, и Вася мой — пивной алкоголик. Сами себе все закупили, сами тащим и в ваши расклады не лезем.
— Все я помню, все я понимаю, — согласно покивал Макс. — Но спирта нет. А перегар, заметьте, есть.
Вася обозленно бросился к палатке и начал выбрасывать из нее пустые пивные банки. Те жалобно звякали и раскатывались по поляне.
— Вот тебе перегар! — орал он. — Что тебе еще надо в доказательство? Хочешь, нассу в стакан, а ты попробуешь?
— Так, стоп! Успокоились. — отрезал Макс. — Не хватало еще нам всем передраться.
— Нет, давай поговорим! — не унимался Вася. — Ты сам-то хоть раз спирт пил? Полторашку в рыло, да? Да я б не то, что говорить, я бы ходить не мог! Ты это понимаешь?
— А ведь правда, Макс, что-то мы не додумали. Наша крыса бы пластом под столом валялась, а не на вопросы отвечала, — заключил Паша.
— Может, боец опытный… — протянул Макс, пристально глядя на Васю с Таней. Те обиженно зашипели:
— Сам ты опытный! Может сам и выжрал! Или Мелкий вон твой, — Вася махнул в сторону парнишки, который меланхолично обстругивал ножом прутик.
— Исключено. Малой со мной был все время. И мы оба двое трезвые как стеклышки — сами видите. Давайте думать. Кто где был, кто куда ходил? У нас, как вижу, троих не хватает. Давай, Паш. Кого где видел?
— Так-то если подумать, крысил точно не Васян. И не Танюха. Тут еще тогда все валялось по поляне… А они сразу в палатку ушли. Ну, как вы отправились. И пиво, значит, там свое пили, куркули.
— Ребята, еще раз. Пиво у нас свое. Поэтому без обид, имеем право, — отчеканила Таня.
— Да никто не в претензии! — развел руками Паша. — Теперь, значится, твои, Макс, девчонки. Они по лагерю суетились, бегали, а потом как-то резко подорвались и ушли. Но они же повода, вроде, не давали… Или как?
— А что профессор?
— А вот с этим неясно. Он все у стола сначала терся. Потом что-то бросил про грибы, про ягоды и потащился в лес. Вась, Тань, вы-то что скажете?
— Да, пожалуй, добавить и нечего, — задумался Вася. – Мы из палатки-то не вылезали, а потом и вовсе спать легли…
— Тут алиби железное — рассмеялся Паша. — Храпели так, что деревья гнулись!
– Алиби, не алиби, не алиби, алиби, – забормотал Макс, задумавшись. И тут за его спиной хрустнула ветка. Четыре взгляда впились в вышедшего на поляну учителя.
– Что за лес тут такой, сухостой один, – недовольно буркнул он. – А что вы тут сидите такие суровые?
– Трезвый вроде, – констатировала Татьяна.
– И на опытного кадра не тянет, – заключил Вася и в подтверждение икнул.
– Что же ты, милый человек, нас так надолго оставил? – с обманчивой ухмылкой Макс двинулся ему навстречу.
– Так я же… – учитель нервно поправил очки. – Грибочков на ужин… Ну с рыбкой вашей запечь…
– Много же, я смотрю, насобирал… – Макс взглядом указал на пустой пакет, который незадачливый грибник все еще сжимал в кулаке. – А может, и употребил их уже? Под спиртяжку-то? В одно рыло всяко вкуснее, а?
– Вы на что это намекаете? – неуверенно проговорил подозреваемый. – Вы эти грязные инсинуации бросьте!
– Не бросим, потому как мы и слов таких не знаем. Хотя… – проводник принюхался. – Кажись, не врешь, – он повернулся к остальным. – Этот тоже не пил!
– Шансы все увеличиваются, а бриллиантов все нет, – зачем-то вставил Паша.
– А в чем, собственно, состоит суть проблемы? – наконец, поинтересовался грибник.
– В спирте. Точнее, в его отсутствии, – устало начал разъяснять Макс. – Был спирт. А теперь его нет. И сам он пропасть не мог. Его кто-то выпил. А раз это никто из здесь присутствующих… Эх, прекрасные дамы! Не хотел я о вас плохого думать, да видимо придется…
– Это об Олесе и Инге речь, да? А они разве пьющие? – удивился учитель.
– Вот у них-то об этом и надо спросить. Кто видел, как они уходили?
– Я и видел. Мы с ними еще ужин успели обсудить. Инга очень воодушивилась, сказала, что если я найду крупные грибы, лучше белые или подосиновики, она их как-то замаринует по дедовскому рецепту… Да нет, не могли они выпить, тем более спирт…
– А вот мы сейчас у них самих и спросим! – подал голос Вася.
Со стороны родника медленно шли девчонки. Что знаменательно, ровно и уверенно. Инга со сложенным мольбертом бережно, как сокровище, несла свой планшет и улыбалась во все тридцать два зуба. Олеся, напротив, явно была чем-то встревожена.
– Ребята, вы только посмотрите, – Инга будто не заметила недовольных лиц товарищей, так спешила поделиться с ними своей радостью. – Там такой пленэр, такие пейзажи! – она достала альбом и раскрыла примерно посредине. Посмотреть там было на что, для любителя девушка весьма неплохо набила руку. Но никто не спешил воздавать дань ее творчеству. Все молча переглядывались. Проводник прятал лицо в ладонях.
– И что теперь будем думать, а, начальник? – нарушил немую паузу Вася.
– О чем думать? – не поняла Инга.
– Тут такое дело, дорогие мои, – очнулся Макс. – Было у нас спирта немножко…
– Два литра, – отозвалась Олеся. Продуктовую раскладку она помнила наизусть.
– Именно, что два литра. Так вот, выпил их кто-то. Мы, признаться, думали на вас.
– Ну конечно, на нас! – обиделась Инга. – Мы ж тут самые оторвы-алкашки!
– А кого еще нам подозревать? – развел руками Макс. – Все тут и все трезвые.
– Может, отлил кто себе незаметно? – предположила художница.
– А зачем? Если б тырили, взяли бы всю двушку. А в ней осталось на пару стаканов. Их что, совесть забрать не позволила? Да и зачем кому-то из нас столько спирта?
– В общем, тайна сия покрыта мраком, – подытожил Паша. – И концов мы, похоже, не найдем…
– Ребята, это все, конечно хорошо, – перебила его Олеся. – То есть, конечно, плохо… Но вы мою собаку не видели?
– А разве она не с вами пошла?
– В том-то и дело. Я ей пить-есть наложила, с собой позвала, а она от миски ни в какую. Ну, думаю, по следу догонит. Не догнала.
– Она тут в лагере походила, полежала, потом за мной увязалась, – вспомнил учитель. – Но куда потом затерялась, я не заметил.
Лагерь грустно расползся кто куда. Вася с Таней снова полезли в палатку досыпать. Инга с Пашей занялись готовкой. Олеся пошла по лесу звать свою овчарку. Макс, подумав, решил составить ей компанию.
Из-за раскидистого куста до туристов донесся могучий храп, заставивший девушку вздрогнуть. Макс осторожно протиснулся сквозь заросли и рассмеялся:
– Пришли, Олесь! Нашлась твоя пропажа!
Овчарка лежала на спине, поджав лапы, и оглушительно храпела. Из пасти свисала ниточка слюны, уши чуть подрагивали во сне. Вот только пахло от собаки чем-то подозрительно знакомым.
Макс наклонился к зубастой пасти, втянул воздух, сморщился от густого перегара и внимательно посмотрел на спутницу.
– Что? – не поняла та.
– Кто напоил пса спиртом? – строго спросил проводник. Девушка замялась на мгновение, и невпопад выдала:
– А я все думала, какая вода тут интересная, посуду без «Фейри» отмывает…
Макс бросил собаку досматривать ее собачьи сны и быстрым шагом направился в лагерь. Ему в голову пришла мысль, которую нужно было срочно проверить. Инга с Пашей дернулись, было, к нему, но проводник отмахнулся, нашел в траве собачью миску, обнюхал ее и с торжествующим видом поставил на стол.
– Ты откуда воду наливала, солнышко? – обратился Макс к подбежавшей Олесе. – Ты что, запаха не почуяла?
– Так насморк у меня, – потупила взгляд девушка. – Я и не чую ничего. Совсем-совсем… Правда-правда!
– А ведь собака лакала… – произнес учитель. – Фыркала, но лакала! Чистый спирт! Вот что значит русская порода!
Звезды россыпью самоцветов заняли все пространство от горизонта до горизонта. Правильно говорят: такого неба в городах не увидишь! Группа наслаждалась теплой летней ночью. Весело плясало пламя костра. Паша что-то бренчал на видавшей виды гитаре. Таня и Вася сидели обнявшись. Приплелась понурая собака. Ей милостиво выделили банку пива подлечиться, но овчарка отнеслась к питью с недоверием.
Ситуацию, конечно спасли Инга с Олесей. Сверх раскладки девушки догадались прихватить по бутылочке вина, и теперь котелок с глинтвейном, подогретый на углях, распространял по всей поляне чудный аромат лесных трав и ягод.
Макс растянулся прямо в мягкой траве возле костра и подставил лицо приятному жару. Этот поход у него, кажется, точно удался.