До обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут. Лицо у рядового было лоснящееся, довольное. К слову, за месяц Остин прибавил пару кило, что значительно отразилось на его дистрофической фигуре. Я догадывался, что это он воспользовался арсеналом печенья, которое месяц назад припрятал уволившийся сотрудник. Но сейчас счастливая рожа отражала не что иное, как итоги расследования. Ещё бы, как не радоваться? Первое в жизни дело раскрыто самостоятельно.
Я взял из рук рядового папку с делом и увидел, как бредит буквами документ.
— 31 числа в “Ренессанс” — офисном центре выкинули из окна мужчину. 41 год, не женат. На полу — цепочка следов. И всюду...
Остин посмотрел на меня, будто сомневаясь, что ему поверят, и получил разрешение:
— Валяй.
— Всюду леденцы! — выпалил Остин. — По всему полу!
— Да ты что, — пробормотал я, перелистывая страницу.
Рядового моя интонация не смутила.
— Вот я и подумал. Леденцы — это, наверное, почерк преступника. Знаете, бывают же люди со странностями... Маньяки, психопаты... Если он убил человека, то почему бы и леденцы не разбросать?
Холодный восторг от такой логики придал моему лицу выражение игрока в покер.
— И ты заподозрил продавца сладкого королевства?
Остин снова улыбнулся, на этот раз неуверенно.
— Нет, вы послушайте. Я проверил всех сотрудников! И среди них... — он сделал драматичную паузу. — Джокер!
— Джокер?
— Да. Тот самый.
Конечно, подростками мы все скупали наклейки с Бэтменом и были на стороне добра. Но у одних этот период кончился тридцать лет назад, а у других до сих пор не прошёл.
Я подвёл итог:
— Всё понятно. Тебе надо в психушку.
— Нет, постойте, — не унимался рядовой. — Вы должны меня выслушать!..
— Ни одного полицейского увлечение DC до добра не доводило, — отмахнулся я.
— Так это его следы! Мы уже всё сличили! — воскликнул рядовой. — Его следы ведут от разбитого окна!
***
Джокер орал, как резаный.
— Что это такое! Я вас засужу!
— Отвечай на вопросы, — надавил я.
— Я порядочный гражданин! Плачу налоги!Насмотрелись Бэтмена, мазафаки...
— А ну говори! Не увиливай! — казалось, ещё чуть-чуть, и Остин сложит руки в мольбе. Ему не удавались допросы.
— У меня дома попугай! — разрыдался подозреваемый. — Ему без меня будет нечего есть!
— Так.
Верзила Том встал со стула, заломил Джокеру руку и впечатал лицом в стол. На деревянной поверхности остался кровавый след. Ну, что тут поделаешь? Надо успокоить человека, у него истерика.
— Я не виноват, что у меня такая фамилия... — проскулил подозреваемый.
— Итак, — начал Остин, сделав голос пониже. — Ты разбросал леденцы по кабинету? Признавайся, клоун.
— Какой клоун? — взмолился Джокер. — Уборщик я! Вчера вечером мыл от двери к окну, а потом прошёл по мытому!
Из его сломанного носа капала кровь.
— Так леденцы разбросал ты?
— Зачем же мне разбрасывать, если я должен убирать?..
— Ты или нет? Отвечай!
— Нет, не я...
И такая история с каждым, которого мы подозреваем. Не хотят люди говорить правду. Откуда-то леденцы должны были взяться! Не мог же убитый сам их раскидать.
Я перекладывал бумаги из папки, и сразу же заметил одну вещь:
— А кот у вас в офисном центре откуда взялся?
— Это Басилевс, — объяснил Джокер.
Он уже совсем успокоился.
— Что за Басилевс?
— Живёт у нас.
— На ночь кабинеты не запираете?
— Это уж от съёмщиков зависит.
— Убитый запирал на ночь?
— Откуда я должен знать?!
Джокер снова начал кипятиться, но, стоило Тому привстать, успокоился.
— Всё здорово, — подвёл итог я, — но твои следы ведут от окна. Твои и кота. Кот ведь человека из окна не мог выкинуть?
Уборщик исступлённо воздел руки к люстре:
— Может, по камерам посмотрите?
***
Как это часто бывает, тот факт, что в офисе есть камера, мы узнали последними. Даже после кота.
Самой большой проблемой было договориться с сотрудниками удалённого сервера, чтобы дали доступ к записям. Люди повёрнуты на безопасности и слежке. Пароль в компании нам предоставили, только когда поняли, что за хранение данных уже некому платить.
— Действительно, — выдал Остин спустя десять минут. — Он мыл пол.
Мы немножко промотали запись вперёд.
— А это кто такие? Почему пришли ночью?
— Кому-то привозили продукцию на пробу...
— Убитому?
— Видимо...
— А чем он занимается?
Остин покопался в бумажках.
— Директор ООО “Со вкусом”.
— Леденцы что ли производит? — сверкнул глазами я.
— Я думал, он модельер... — оправдался Остин.
Мы промотали ещё немного вперёд.
— Это тот самый Басилевс?
— Похоже, ему нравятся фантики.
Мы смотрели, как кот играется леденцами и катает их по всему полу.
— А ты говоришь, Джокер, — вздохнул я.
Ночь в записи кончилась. Мы траурно наблюдали, как убитый прогоняет нализавшегося кота, начинает выбрасывать леденцы в окно, поскальзывается и размахивая, как в немом кино, руками, падает прямо на лопнувшуюся нижнюю створку.
Клик мышкой. Пауза. Молчание.
— Кто придумал сделать окна во всю стену высотой? — спросил я. — Из них же люди вываливаются.
— Ну...
— Не надо отвечать. Так, — решил я. — Кота сажать не будем. Случай несчастный, время потеряно, сверхурочные нам не оплатят. Закрываем дело. Да, и это... Джокеру пластырь дайте. А то нос у него теперь весь красный, как у настоящего колуна.
Так завершилось дело Айзека Джокера, уборщика в офисном центре “Ренессанс”. И никакого Бэтмена для наведения порядка не потребовалось. Ужас, конечно, что мне, как старшему следователю, приходится разгребать всё это. Но что поделать, работа такая.