— Деда, а расскажи мне что-нибудь про деревню, — пятилетний вихрастый мальчишка залезает на колени к раздобревшему старику, хитро улыбающемуся в пышные усы.
За окном бушует метель, которая безуспешно пытается пробиться в квартиру. Но современные окна даже узоры самого Деда Мороза игнорируют, что уж говорить о порывах ветра или колючих снежинках.
— О чëм же тебе рассказать? — задумчиво тянет мужчина.
Он погружается в воспоминания, а потом неторопливо начинает своë повествование.
Помню как Петька со двора через улицу притащил птичье яйцо. Серое в крапинку. И предложил сыграть на него в монетку*
*монета кладётся на ровную поверхность, а второй монетой нужно резко провести по первой так, чтобы первая перевернулась. Не путать с игрой, когда монетка бросается.
Я обычно отказывался с ним дело иметь, потому что эта пакость постоянно жульничала, сгибая свою копейку, но в этот раз устоять не смог.
— Не хочу, — буркнул для приличия.
— Да ты посмотри только, это ж настоящее яйцо, сможешь своего собственного птенца вывести, — давил, зараза, на слабое место. Знал, что я птиц люблю.
— У меня денег нет, — вознëс тогда последние баррикады перед сдачей.
— Сыграем моими. Если я выиграю, всë ваше вечернее молоко моë будет. Если ты — заберёшь находку, — хитро подмигнул парень.
Я прикинул: стоит ли живое яйцо того, чтобы меня выпороли, или нет. Подумал-подумал и согласился.
В то утро хитрость Петьки сыграла с ним злую шутку. Потому что именно я играл его козырной монеткой. Помню, как радовался, когда успел первым застолбить её, пока парень ворон считал.
Победив и впервые взяв в руку драгоценный выигрыш, я поразился его температуре.
— Почему холодное? — накинулся на Петьку.
— Я его в ручей опустил, хотел посмотреть, потонет али нет, — пожал плечами изверг, хитро улыбаясь.
— Дурак, — прижал яйцо к телу, пытаясь поделиться с ним своим теплом. — Чьë хоть яйцо?
— Дак ты же эксперт. Может, дрозд, может, кукушка, мне почëм знать?
Полдня я ходил с яйцом под рубахой, бережно обогревая, пока не придумал подсунуть его наседке. Одна как раз на гнезде сидела. Бабушка, конечно, строго настрого запретила к ней приближаться. Но я ведь не для себя, я птенца спасал.
Прокрался к курятнику, заглянул: в темноте виднелся силуэт курицы. Бесшумно открыв дверь, я протиснулся внутрь и бочком-бочком, стараясь не потревожить пернатую, приблизился к гнезду. Очень аккуратно достал из-за пазухи заветную ношу и подложил под наседку.
— Ай, — отдëрнул руку, когда хохлатая клюнула меня в тыльную сторону ладони.
Погрузил наглой птице пальцем и незаметно вышел.
Пару часов я ходил, довольный своей находчивостью. А потом прикинул, что если мой птенец сейчас вылупится, то он станет не моим, а курициным, ну или бабушкиным. И я его точно не получу.
Пора было спасать моего кукушонка.
Удостоверившись, что бабушка ушла доить корову, я вновь ринулся к курятнику. Только в этот раз всё пошло наперекосяк. Дверь безбожно скрипела. Куры, уже собравшиеся внутри, громко раскудахтались при виде незваного гостя. А петух, расхрабрившись перед дамами, решил показать свою доблесть.
Наворачивая третий круг по курятнику в попытках сбежать от агрессивного хозяина, я-таки навернулся на скользком от помёта полу.
Грохот моего падения привлёк внимание бабушки, и следующие полчаса я бегал уже от неё. До сих пор помню, что пятки горели после того, как крапивой меня отхлестали.
Вечером бабушка, хохоча во всё горло, рассказывала родителям про моё яйцо и про то, что я балбес, и про то, как она его выкинула. В тот день я решил, что не стану орнитологом.
— Деда-деда, а чьë яйцо-то в итоге это было?
— А, — смеëтся старик, — обманул Петька, камень подсунул. Вся ребятня надо мной потешалась. Правда, и я потом в долгу не остался, но об этом я тебе в следующий раз расскажу.